Судьба открытия

- Паша! - крикнул он вдогонку уходящей горничной. - Передай барыне, через пять минут освобожусь.

Лисицын сидел теперь молча. Смотрел на присяжного поверенного. Округлые жесты этого человека, умное лицо с еле уловимыми следами заботы и усталости, непроницаемое и в то же время выражающее, будто он куда сильнее собеседника, но готов прийти на помощь, - все утверждало надежду на самый лучший исход. Действительно, стоит оформить патент, и нечего бояться нового Кардано. Слава богу, не средние века.

И Воздвиженский посмотрел на клиента. Кисло подумал: «Все они одним лыком шиты. Америку открыл! А вся его Америка - секрет варки какого-нибудь мыла».

- С юристом, как с врачом, - сказал он, - надо откровенно говорить. Вы точнее: какой синтез, чего?

Лисицын слегка придвинулся к нему:

- Мой синтез позволяет делать сколь угодно много пищи. Без особенных затрат.

- Как это? - опешил Воздвиженский.

- Хочу патент на синтез углеводов. У меня - дешевый способ получать крахмал и сахар, например, из воды и дыма.

- Из дыма? Что? Такой химический синтез?

- Из дыма и воды. Именно такой.

Аполлон Захарович прищурился. Вмиг оценил, до чего же колоссально выглядит изобретение. За тридцать лет практики ему не встречались дела подобного калибра!

Тут одно из двух: при неудаче замысла он как юрист ничего не потеряет, гонорар останется с ним; а если изобретение осуществится, то он возле золотого дна - первый юрисконсульт. Вот что ему в руки плывет. Быть может, он сейчас у колыбели неслыханно богатых предприятий…

В его лице уже нет чего-либо непроницаемого. Оживленный, розовый, весь - воплощенная доброжелательность, он заговорил, играя самыми обаятельными нотами своего голоса. Он очень, очень рад служить. У него такие прочные деловые связи с поверенными во всех странах мира. Не пройдет трех месяцев, как будут все патенты!..

Глядя на Лисицына, Аполлон Захарович теперь проникался почтением. Отметил про себя, будто тот похож на кого-то из древних философов. Голова мыслителя! А лично ему многого не надо: ну, конечно, заплатить свои долги, это прежде всего. Потом он купит в Петербурге два-три дома подоходнее… Неплохо и виллу построить в Крыму.

На пороге комнаты появилась горничная:

- Барыня оделись для театра. Ждут!

- Я - видишь - занят! - строго сказал Воздвиженский. - Через полчаса приду, минут через сорок, не раньше. Так барыне и передай… - И тотчас с любезной улыбкой - Лисицыну: - Как вам удобно, или я пришлю к вам своего чертежника, или вы сами привезете. Вот давайте обсудим…

- А что я должен привезти?

- Три вещи. Во-первых, описание промышленного способа. Словами, текстом. Чтобы понятно и коротко. Во-вторых… Позвольте я для памяти вам запишу все это. - Потянувшись к столику, Аполлон Захарович взял лист чистой бумаги, карандаш. - Во-вторых, чертежи, значит, заводских установок. Достаточно - в эскизах. Мой чертежник их перечертит, как надо для каждого государства в отдельности…

Лисицын сказал:

- Могу привезти теоретический расчет. И еще описание лабораторных опытов, подтверждающих правильность расчета.

- О-пы-тов? - переспросил Воздвиженский. Он положил карандаш на столик, посмотрел с нескрываемым разочарованием. - Зачем же опытов?

- Ну как - зачем? Опыты обосновывают принципы… так сказать, идею. Все то, что у меня есть. А заводской процесс еще неясен.

Глаза Аполлона Захаровича стали тусклыми. В них уже сразу - надменный холодок. Будто бы клиент перед ним выкинул неприличное коленце.

«Какой там греческий философ - на дворника Никифора похож! Подумаешь, что расставил: опыты, идею!» Молча поднявшись с кресла, Аполлон Захарович вышел в соседнюю комнату. Вернулся с раскрытой книгой в руке. Дал ее Лисицыну, ткнул пальцем в страницу:

- Прочитайте! В этом пункте сходится законодательство всех стран. «Патенты… - глядите тут, - выдаются на изобретения, допускающие промышленное использование». Так! А вот в другом месте: «Идея сама по себе или научные опыты, - Воздвиженский застучал ногтем по странице, - не-па-тен-то-спо-собны!» Вы поняли? Так что же вы имеете реально? Чем располагаете? Научным парадоксом?

Лисицын отодвинул книгу от себя и встал:

- Я реально получаю синтетические углеводы!

- А много, позвольте спросить? Крахмала, например?

- Пока - граммов двадцать в день. В лаборатории пока, при опытах.

- Только-то? - Воздвиженский обидно рассмеялся. - Вы простите меня, - он кивнул на часы, - я в театр сегодня…

- Но скоро, - Лисицын повысил голос, - буду получать сотни тысяч пудов.

- Сотни тысяч?

- Да.

Мысли Воздвиженского заметались. Из своей многолетней практики он знает: дело ненадежное. Мало ли встречается заманчивых фантазий! Однако здесь - он чувствует - есть все же шанс на выигрыш. И по векселям опять подходит срок. Долги растут. А где-то там и Крым, кипарисы у собственной виллы… Нет, надо быть весьма и весьма дальновидным.

- Итак, по совести: сумеете ли вы построить промышленный процесс?

- Я говорю, будут сотни тысяч пудов! Схему первой установки опыты подскажут мне через полгода, в крайнем случае через год.

- А выгодность, рентабельность процесса?