Судьба по книге перемен

– Я пообещала Мане никуда не ходить, – сказала Лёля, которой очень хотелось пойти. – Подождите меня, я поднимусь и предупрежу её. Хорошо?

– Конечно! – обрадовался Сергей. – Вы, главное, возвращайтесь… ко мне.

– Я вернусь, – пообещала Лёля.

Писательница Покровская сидела на полу, разложив вокруг себя карточки из картотеки Эмилии.

– Я всё думаю, – сказала она, когда Лёля зашла. – Почему на карточке Льва нет никаких пометок? И можно ли расшифровать те, которые есть на других карточках?

Она подняла голову:

– Почему ты одна? Где Марфа?

– Маня, можно я погуляю с Серёжей? – дурацким голосом спросила Лёля. – Ну, мы же с тобой везде ходим! А с ним даже безопасней, он мужчина!

Маня стала подниматься с ковра. Вид у неё был грозный.

– Мы же договорились! – начала она. – Никаких прогулок! За нами сегодня следили, ты что, забыла?! Мы со страху мчались как угорелые кошки! А теперь ты хочешь прогуливаться, да ещё с ребёнком!..

– Мы не одни. С нами Серёжа пойдёт…

– Серёжа! – передразнила Маня. – Мы про него толком ничего не знаем, про Серёжу твоего!.. Может так быть, что он задушил Эмилию? Вполне может!

– Нет, – сказала Лёля. – Не может.

– Почему?!

– Он художник. Самый настоящий!

– И что?

Лёля подумала секунду.

– И просто хороший человек! Маня, он мосты строит и собирается ехать на Колыму, чтобы там зарисовать какой-то удивительный мост. Его строили зеки, и мост до сих пор стоит.

– Я не понимаю, почему из этого следует, что он не мог задушить тётю.

– Он Марфу нарисовал, и так похоже! Ну, это прямо моя дочь. И выражение лица её. И ручка её! У неё же кисть… травмирована.

Маня молчала и смотрела на Лёлю.

Конечно, ей очень хочется пойти гулять с Сергеем Петровичем, это так понятно! Должно быть, она уже лет сто или двести ни с кем не гуляла, бедолага! А он и впрямь производит впечатление… нормального человека…

Но и только!

Они на самом деле почти ничего о нём не знают, а то, что знают, говорит не в его пользу. Он пришел на сеанс к Эмилии с пистолетом, и неизвестно, что было бы дальше, если бы тетя сразу же не спутала ему все карты.

Но Лёля! Почему она должна отпрашиваться, уговаривать, канючить, словно она маленькая девочка, а Маня строгая родительница? Она взрослый человек и вполне сама может решить, что именно и с кем ей делать. Но она прибежала отпрашиваться, вот в чём дело.

– Бедный Лёлик, – вслух сказала Маня. – Пойдём, я вас провожу. Только Марфу оставь мне, мы с ней ужинать будем, а потом Андерсена читать.

– Маня, ты что? Я одна не пойду! Я вообще одна никуда не хожу, только на работу!

– Это нам известно.

– И Серёже с Марфой интереснее! Он же ради неё и пришёл.

– Понятное дело, – согласилась Маня. – И цветочки ради неё приволок. И ботиночки начистил! И рубашечку нагладил! Ты обратила внимание на его ботинки? Нет? А я обратила! Они сверкают, словно только что сошли с конвейера по производству резиновых калош!

– Почему… калош? – беспомощно спросила Лёля.

Она до сих пор не всякий раз могла определить, шутит писательница или говорит всерьёз.

– Потому что всем известно, что новые калоши нестерпимо блестят и невыносимо вкусно пахнут!..

Марфа заметила их ещё у лифта, выбралась из-за стола и заковыляла навстречу – неслыханное дело!

– Волька. – Она присела и погладила пса. – Собака.

– Марфуш, останешься с нами? – спросила Маня, наклоняясь к ней. – Со мной и с Волькой? Мы на ужин поедим макароны, малины тоже поедим и станем книжки читать или мультики смотреть.

– А мама?

– А она погуляет в скверике.

– Да мы прекрасно вместе погуляем, – вмешался Сергей с удивлением. – Вы, ей-богу, не волнуйтесь, пожалуйста. Я в случае чего могу и в зубы дать. Если к нам пристанут.

Маня вздохнула.

– Наше с Лёликом положение, – объяснила она туманно, – осложняется тем, что мы сами не понимаем, кого должны бояться. А вдруг вас зарежут, а девочек похитят. Где я потом стану их искать?..

– Маня!

Но тут писательница заметила раскрытую тетрадку с наброском, уселась, неловко вытянув ногу, и стала рассматривать.

– Это вы нарисовали? – спросила она с подозрением и подняла глаза на Сергея.

– Он, он, – уверяла Лёля. – Прямо при мне! За две минуты.

– Так у вас талант! – сказала Маня с изумлением. – Да ещё какой!

– Я ему то же самое сказала!

– Я всего лишь неплохо рисую, девушки, а вам кажется, что у меня талант. Вы просто в этом ничего не понимаете.

– Я понимаю в талантах уж точно больше вашего, – объявила Маня. – Я много лет живу с Алексом Шан-Гиреем! Он гениальный писатель.

– Шан-Гирей?! – поразился Сергей Петрович. – Я «Запах вечности» раз пять читал! Нет, больше! Прямо про меня написано! Каждое слово!

– Вот именно, – согласилась Поливанова. – А это, – и она потрясла тетрадкой у Сергея перед носом, – прямо про Марфу написано. И про наше нынешнее положение. Каждый штрих.

Маня принялась в задумчивости листать тетрадку и вдруг спохватилась:

– Ну, что вы стоите? Идите уже, гуляйте! Ребёнка не отдам. Лёля, возьми мою жилетку, вечером обещали дождь и похолодание. Она тебе велика, но зато ты сможешь её использовать как палатку. Марфа, Волька, ужинать!..