Судьба, разбитая о версты (СИ)

“Ну и пусть. Пусть докладывают, и пусть думает, что он в моей жизни не один. А измены — так никто даже доказать ничего не сможет! Моей телесной измены не было, и вряд ли будет — одни сплетни да подозрения... То ли дело его срамная выходка...”

Сопровождая Анастасию из очередного придворного театра, граф неожиданно сообщил ей новость:

— Сударыня, у меня для вас сюрприз. Наш посол, как вы знаете, слабый здоровьем... Он милостиво приглашен на лето на императорскую мызе в Стрельне, и в эту честь устраивает там небольшой праздник... Приглашен Великий князь.

“Еще Чертушки мне не хватало”, — подумала Настасья. Но в своей бешеной круговерти она уже не могла остановиться.

Только что вернувшись из Англии, ни о чем не подозревающий Никита Оленев решил навестить друзей и крестницу. Каково же было его удивление, когда он, прождав до вечера хозяйку дома, встретил ее выходящей из кареты с незнакомцем.

В первый момент Анастасия смутилась, увидев друга своего мужа, рассматривающего удивленно ее спутника. Потом собралась с духом, и, изобразив на лице сияющую улыбку, представила его.

- Князь Оленев... крестный моей старшей дочери. — недавно путешествовал в Англию... И вот, решил вспомнить про нас, это так любезно...

“Вот как интересно – не друг супруга”, — отметил Никита.

— Граф Юлиус Иохим фон Лимберт, мой... хороший знакомый.

Мужчины кивнули вежливо друг другу. Никита понимал, что она явно что-то скрывает и от этого переигрывает. Не привык он разговаривать с женой друга в официальном тоне, особенно после давних приключений. Да и крестил он их старшую дочь, так что, можно сказать, родственники. Сейчас же Никита почувствовал всем нутром некую отстраненность.

— По правде говоря, Анастасия... ээ... Павловна, я хотел бы пообщаться с вами лично, но.. сегодня мне не повезло. — он развел руками.

— Но ваших наследников я увидел, они пожаловались, что совсем не видят папеньку, сильно занят-де в Петергофе.

Признаться, мы уже решили совершить совместную дальнюю прогулку, я пообещал просить вас. Надеюсь, в вашей компании? С Сашей увидимся, а в дороге не скучно будет. У меня есть совершенно удивительные истории про туманный Альбион... Итак, вы согласны?

Уже в середине своей речи он понял, что нет, она не поедет туда ни с ним, ни с кем другим.

“Увидиться, значит... А вы уверены, что он будет рад? – зло подумала Анастасия, – право, как будто издевается...”

— О... Никита... Григорьевич, это милое предложение, но, пожалуй, я откажусь.. Завтра у меня вечером балет, потом я приглашена на бал к Н-ским, а потом... даже не знаю, как найти время...

— А Софии с Павлушей остается только общество гувернантки и нянек, не так ли? Вечный удел столичных наследников! И они его не избежали, как видно... — с неожиданным сарказмом заметил Никита. Но тут же перешёл к делу:

— Но тогда... Я все же настаиваю на этой поездке, они явно засиделись в городе... Говорят, императрица завела новые потешные фонтаны...

“Да уж, завертело тебя, Настасья, — подумала женщина. — Дети-то ни в чем не виноваты... Что ж, не буду препятствовать. Тем паче, друг непременно доложит, что я не страдаю одиноко дома... Пускай знает!

====== Подозрения ======

Получив милостивое разрешение, компания отправилась в путь. Дорога прошла благополучно, дети оживились, предвкушая встречу с отцом.

Саша, получив записку, пришел в гостиницу, где остановился Оленев и дети с гувернанткой и был почти сбит с ног стихией в виде кинувшихся ему навстречу дочери и сынишки.

Радость от встречи не скрыла от Никиты, как осунулся и потускнел его обычно жизнерадостный друг.

Когда мужчины ненадолго оказались наедине, Никита решил приступить к разговору.

— Саша, — начал он с паузой, – что у вас, черт возьми, происходит?! Я не могу узнать твою жену, да и тебя самого!

— Видишь ли, Никита. — Белов тяжело вздохнул. — У нас возникло недоразумение, странное, тяжелое недоразумение. Уж третий месяц тому пошёл...

И он кратко рассказал про аустерию, в которую его заманили с непонятной целью.

Оленев пораженно слушал, пожимая плечами.

— Я не понимаю... Черт побери, тебя не подменили часом в моё отсутствие, а, Белов?

— Жизнь наша принадлежит родине, но честь никому... — мрачно произнес тот. — Это тебя успокоит?

Князь покачал головой.

— Не то говоришь сейчас, дело нынче не в Родине, а в твоей жене. Да, хотя и в чести тоже! Тебя подставили, невесть кто! Грязно и подло! И её видимо, тоже. А ты торчишь здесь, который день... — он возмущённо обвел рукой ни в чем не повинный парк.

— Подставил? О да, я пытался выяснить! Но это всего лишь трактир, понимаешь? Простая, безымянная коммерция! Да там каждый день клубятся чьи-то тёмные дела да сводятся счеты!

Если б я понимал, кому сие надо было? Перешёл кому дорогу в должности — поздно больно хватились, спустя два года... Какой сержант несправедливо обиженный, так беззаконий вроде не учиняю... Да и не гвардейский это почерк, чтоб по семейным делам пакостить! Что ещё? Отверг чей-то праздный флирт? Ну мало ли, тех отвергнутых, никого же не опорочил? Нет у меня явных врагов, не-ту!