Судьба «румынского золота» в России 1916–2020. Очерки истории

Следующим шагом в поиске дипломатического решения спорного вопроса стала инициатива СССР, предпринятая в конце июня 1933 г. по ходу Мировой экономической конференции в Лондоне. Советская делегация предложила странам-соседям обсудить вопрос об определении агрессии. Результатом стало подписание 3–5 июля 1933 г. Лондонских конвенций между СССР, Эстонией, Латвией, Польшей, Литвой, Румынией, Турцией, Ираном и Афганистаном, причем конвенция была объявлена открытой, чем впоследствии воспользовалась Финляндия. Советский Союз выразил согласие рассматривать территорию государства, подписавшего конвенцию, как территорию, на которой данное государство осуществляет свою власть[400]. Однако это не означало признания Бессарабии за Румынией. Бессарабский вопрос по-прежнему оставался камнем преткновения в межгосударственных отношениях. Вместе с тем, советская сторона выразила готовность пойти на уступки. 6 декабря посол СССР в Турции Я.З. Суриц в беседе с румынским посланником И. Карпом заявил, что советское правительство расположено вступить в переговоры с Румынией для нормализации отношений между обеими странами и что оно рассматривает бессарабский вопрос как не представляющий никакой срочности и, следовательно, не являющийся препятствием для подобной нормализации, имея возможность оставаться открытым[401]. 27 июня 1934 г. в письме советскому послу в Италии В.П. Потёмкину занявший к тому времени пост наркома иностранных дел М.М. Литвинов, объясняя позицию советского правительства относительно Бессарабии, писал: «При переговорах о восстановлении дипломатических отношений [министр иностранных дел] Титулеску требовал обещания, что бессарабский вопрос никогда не будет поднят дипломатическим путём, что было бы равносильно окончательному признанию нами аннексии Бессарабии. Со своей стороны, я предлагал сделать оговорку относительно спорных вопросов, остающимися открытыми. Сошлись мы на том, чтобы не делать никаких оговорок и не давать никаких обещаний друг другу относительно Бессарабии» ¹. Таким образом, вопрос о Бессарабии оставался открытым и был вынесен за рамки переговоров о восстановлении дипломатических отношений.

Неурегулированность советско-румынских отношений являлась также тормозом для развития отношений СССР с другими странами, в частности, с Чехословакией и Югославией – союзницами Румынии по Малой Антанте. 7 июня 1934 г. Николае Титулеску, находившийся в Женеве на международной конференции по разоружению (1932–1934 гг.), направил в МИД Румынии письмо, в котором излагал содержание Памятной записки, полученной от Президента Чехословакии Эдварда Бенеша. Бенеш отмечал, что, «принимая во внимание международные события, которые будут происходить в течение ближайших месяцев в связи с переговорами между Францией и Россией, в свете переговоров, которые идут на Конференции по разоружению, и в связи с возможным вступлением России в Лигу Наций, принимая во внимание особенно, что региональные договоры между Францией, Россией, Германией и Польшей будут предметом переговоров и что эти переговоры жизненно касаются Чехословакии, чехословацкое правительство не может откладывать нормализацию своих отношений с Россией». Бенеш просил также «освободить его от необходимости ожидать момента, когда эта нормализация могла бы быть предпринята всеми (Имелись в виду страны – члены Малой Антанты – Т.П.)»[402]^[403]. Желая ускорить нормализацию отношений между СССР и Румынией, Президент Чехословакии предложил стать посредником в переговорах о заключении между ними мирного договора. В силу важности этого вопроса Бенеш просил Титулеску срочно передать записку румынскому монарху Каролю II и премьер-министру Георге Тэтэреску.

В тот же день, 7 июня 1934 г., Тэтэреску в ответной телеграмме Титулеску сообщил: «Правительство с согласия Его Величества короля одобряет в целом Вашу деятельность и Ваши полномочия осуществить возобновление дипломатических отношений с СССР…»[404].

9 июня 1934 г. в Женеве в салоне отеля «Бург» в присутствии министров иностранных дел Чехословакии и Югославии и других дипломатов Литвинов и Титулеску по уполномочию своих правительств обменялись нотами об установлении дипломатических отношений. Несмотря на серьезные препятствия, решающую роль сыграла взаимная заинтересованность сторон. Способствовали достижению нужного результата и усилия таких незаурядных личностей и авторитетных дипломатов, как Титулеску и Литвинов. Им удалось, хотя и с большим трудом, договориться о том, что спорные вопросы о статусе Бессарабии и золотом фонде будут вынесены за рамки протокола о восстановлении дипломатических отношений. Полпредом СССР в Румынию был назначен опытный советский дипломат М.С. Островский, Румынию в СССР стал представлять Эдмонд Чиунту, бывший личный секретарь Титулеску.