Судьба «румынского золота» в России 1916–2020. Очерки истории

Советскую делегацию на переговорах возглавил Л.И. Брежнев. Ее состав: А.Н. Косыгин, Н.В. Подгорный, А.Н. Шелепин, Ю.В. Андропов, А.А. Громыко, Л.Ф. Ильичёв, посол СССР в Румынии И.К. Жегалин и др. Советская сторона намеревалась обсудить вопросы двусторонних отношений, а также согласовать действия СССР и Румынии на международной арене[509]. Но, как оказалось, у гостей были другие планы.

В 2003 г. румынские историки М. Антон и И. Кипер опубликовали стенограмму переговоров[510]. Поскольку советский альтернат записей находится на особом режиме хранения и не доступен исследователям, автор считает целесообразным подробно воспроизвести румынскую версию.

Итак, неожиданно для хозяев, на первом же заседании 4 сентября, при обсуждении повестки дня румынская делегация подняла вопрос о возвращении в страну «румынского золота», эвакуированного в Россию в 1916 г. Забойщиком стал заместитель председателя Совета министров РНР А. Бырлэдяну. Впоследствии он вспоминал, что этот вопрос был заранее, еще в Бухаресте, включён в список проблем для обсуждения в Москве, и тогда же роль запевалы была поручена ему. Готовясь к выступлению, Бырлэдяну проштудировал единственную имевшуюся к тому времени публикацию – обстоятельную книгу М. Гр. Ромашкану «Сокровища Румынии в Москве», изданную в 1934 г. и находившуюся в спецхране[511].

Советскую делегацию выступление Бырлэдяну застигло врасплох, произвело эффект разорвавшейся бомбы[512]. По воспоминаниям Бырлэдяну, Брежнев воскликнул: «Золото? Какое золото? Мы ничего не знаем об этом золоте!»[513]. В ответ Бырлэдяну заявил, что, поскольку история находящегося в Москве «румынского золота» достаточно хорошо известна, он лишь кратко изложит суть проблемы. Обрисовав сложившуюся в Румынии в 1916 г. обстановку, Бырлэдяну рассказал о решении румынского правительства эвакуировать золото Национального банка, драгоценности королевы Марии, архивы и другие национальные ценности в Москву. Особый акцент он сделал на указание В.И. Ленина Главнокомандующему Южным революционным фронтом по борьбе с контрреволюцией В.А. Антонову-Овсеенко от 18 февраля 1918 г. о том, что «большие ЦЕННОСТИ румынского правительства (выделено мной. – Т.П.) нужно сохранить с особой тщательностью и при благоприятной ситуации передать их в руки румынского народа после победы над румынской контрреволюцией»[514]. «Сегодня, – продолжал Бырлэдяну, – в рамках новых отношений между социалистическими странами, между двумя народами, которые идут по пути строительства социализма и коммунизма, мы ставим перед вами проблему о передаче золотого запаса его истинному собственнику – румынскому народу. Мы считаем, что возвращение золотого запаса для нашей страны будет иметь, помимо значительного экономического значения, и особое политическое значение. Это будет означать осуществление завета Ленина, продемонстрирует принципиальные основы, на которых строится дружба и братское сотрудничество между нашими народами»[515]. Впоследствии Бырлэдяну в беседе с румынской исследовательницей Л. Бетя заметил, что на переговорах члены делегации «использовали указание В.И. Ленина как секретное оружие».

Советскому Союзу впервые были предъявлены претензии на возвращение 93-х тонн золота без учета стоимости ценностей, которые уже вернулись в Румынию. Речь не шла ни о соотношении золотого рубля к франку и золотому лею в момент передачи румынского золота в Россию в 1916–1917 гг. (в то время один золотой рубль стоил 2,6 золотого франка, а стоимость лея была приравнена к французской валюте), ни о форс-мажорной ситуации в России накануне Октябрьской революции и в первые годы после неё. При упоминании Бырлэдяну Бессарабии как румынской провинции, возмутился А.Н. Косыгин: «Мы не знаем этого слова. Есть Молдавская социалистическая республика, есть молдавский народ, который мы уважаем и любим». «Пусть будет так, – ответил Бырлэдяну, – но Ленин употреблял это название»[516]. На этом 4 сентября дискуссия была прервана: Брежнев заявил, что будут подняты все документы для разъяснения этого вопроса.

9 сентября 1965 г., после возвращения румынской делегации из Волгограда и Ленинграда обсуждение вопроса о «румынском золоте» было продолжено.

Сразу же выяснилось, что реакция советского руководства была негативной. Брежнев выразил недоумение, что через полвека был поднят вопрос, касающийся взаимоотношений между царской Россией и королевской Румынией. «Спустя 50 лет, – заявил Брежнев, – началась дискуссия между двумя социалистическими странами, которые в своё время отказались от признания подобных договоров, установили братские дружественные отношения, вместе пережили Вторую мировую войну, нашли в себе силы отказаться от всех неприятностей, связанных с войной, с потерями советского народа в этой войне и несчастьями, постигшими румынский народ. Потребовались десятилетия, чтобы избавиться от боли и страданий, которые надолго поселились в душах людей»[517].