Судьба «румынского золота» в России 1916–2020. Очерки истории

Парируя заявление Чаушеску о настроениях румынского общества и, в частности, о необходимости дать ответ «народу», решен или нет вопрос о золоте, Косыгин заметил: «А что скажет наш народ, если мы заявим, что решили эту проблему. Он спросит, а на какой основе вы решили эту проблему? У нас нет этого золота. Значит, мы должны отдать другие ценности. А это поднимет целый ворох проблем, связанных с этим золотом: кто и каким образом потерял его во время войны». «Известно лишь, – продолжил Косыгин, – что многие наши ценности были переправлены на Запад. Они оцениваются в сотни миллиардов долларов. Данные установлены чрезвычайной комиссией[528]. Они опубликованы и касаются Одессы, Крыма и т. д…». В заключение Косыгин заявил, что, по его мнению, «ни Румынии, ни Советскому Союзу не стоит поднимать эти вопросы, так как существуют силы, которые используют имеющиеся разногласия в своих интересах». Поэтому, отметил Косыгин, эта проблема ни с экономической, ни с политической точек зрения «не принесет пользы», и следует считать ее закрытой. «Это не тот вопрос, на основе которого нужно укреплять дружбу между нами», – подчеркнул он[529].

Брежнев, обратившись к недавним событиям – празднованию 20-летия Победы в Великой Отечественной войне, подчеркнул вклад коммунистов всех стран в борьбу против фашизма, заслуги румынской компартии, Георгиу-Дежа и его соратников. Поддержав Косыгина, он заявил, что именно осознание важности общей истории, общего «направления движения в будущее» способствует укреплению дружбы между СССР и Румынией. «Именно на это нужно обращать основное внимание в политическом плане. Вот почему, – заключил Брежнев, – исходя из 50-летней давности проблемы и новых социалистических отношений между нами, учитывая условия транспортировки румынского золота и фактическое разграбление его белогвардейцами, проблему золота нужно закрыть». Как и Косыгин, Брежнев был убежден, что «никакой пользы ни для вас, ни для нас от того, что мы поднимем эту проблему, не будет»[530].

От имени румынской делегации Маурер заявил, что не видит смысла продолжать дискуссию. Это, по его мнению, было бы пустой тратой времени, поскольку убедить советскую сторону не удается. Румынская сторона, констатировал Маурер, считает проблему открытой, требующей дополнительных обсуждений: «Со временем вы поймёте, так же, как и мы, что нужно найти её решение. Вот то, что, как мне кажется, нужно сделать» [531]. «Тогда проблема взаимных претензий, – бросил в ответ реплику Косыгин, – заведёт нас чёрт знает куда»[532].

Несмотря на очевидную развязку обсуждения, выявившего принципиальное расхождение позиций, Чаушеску счел необходимым «навести на резкость» затронутую Косыгиным проблему взаиморасчетов. Румынская сторона, заявил он, не поднимает проблему взаиморасчётов между тогдашними царским и румынским королевским правительствами, как предлагает Косыгин, так как эти расчёты повлекли бы много чего за собой. «Мы предлагаем простую вещь: между двумя правительствами должно быть заключено соглашение, подписанное министрами иностранных дел, о том, что эти ценности были переданы на хранение, а не как залог в счёт долгов. По всем международным и национальным нормам вопрос стоит так: если кто-то кому-то что-то передаёт на хранение, то тот обязан вернуть это»[533]. Чаушеску выразил несогласие с контрпретензиями советской стороны, касавшимися румынских долгов времен Первой мировой войны, как не относящимися к делу. Что же касается ущерба, нанесённого участием Румынии в антисоветской войне, то, по мнению Чаушеску, следовало бы ставить вопрос не только о политике диктатора И. Антонеску и прежнего королевского правительства, но и о политике царской России. А это могло бы завести слишком далеко. Все эти вопросы, как и героическая борьба румынского народа и компартии против фашизма, важные сами по себе, не имели, как считал Чаушеску, отношения к поднятой румынской стороной проблеме возвращения национального золотого запаса. Он отметил, что в данный момент взаимопонимания достичь не удалось, но нужно будет найти решение, и это «послужит укреплению дружбы между партиями и нашими народами»[534].

Обмен репликами между Чаушеску и Косыгиным обстановку не разрядил: каждая из сторон осталась при своем мнении [535].

Таким образом, на переговорах в Москве взаимопонимания, а тем более соглашения с вытекающими из него обязательствами относительно возвращения «румынского золота» достичь не удалось. Более того, заявленные позиции были прямо противоположными, что ставило под вопрос возможность поиска компромиссов в будущем. Советское руководство считало вопрос закрытым и не желало его больше обсуждать. Румынское правительство, напротив, полагало, что вопрос остаётся нерешённым и настаивало на его дальнейшем обсуждении.