Судьба Шута

Я все еще размышлял над этим вопросом, когда остановился возле шатра Шута. Некоторое время я прислушивался к шороху ветра, несущего над землей снежинки и кристаллики льда. Изредка более сильный порыв ветра бросал мне в лицо влажный снег. Но больше ничего мне услышать не удалось. Из шатра Шута не доносились голоса, но сквозь тонкую ткань я видел, как внутри колеблется тонкий язычок пламени.

— Могу я войти? — негромко спросил я.

— Один момент, — последовал столь же тихий ответ. Я услышал шорох материи, почти неотличимый от шума ветра, и почти сразу же он развязал полог и впустил меня внутрь. Вместе со мной в шатер вошел холод. Я ничего не мог с этим поделать, но Шут поморщился, когда я принялся стряхивать снег с одежды. Из-под куртки я вытащил балахон Элдерлингов.

— Вот, я принес.

Он успел улечься в постель и накрыться одеялом. Крошечный чайничек грелся над пламенем свечи. Шут приподнял брови и улыбнулся.

— Ты выглядел в нем ужасно привлекательно. Уверен, что не хочешь оставить его себе?

Я вздохнул. Его шаловливое легкомыслие слишком уж контрастировало с моим сегодняшним настроением.

— Чейд и Дьютифул сегодня ночью попытаются связаться с Неттл. При помощи Скилла. Они боятся, что дракон окончательно сведет Олуха с ума, и надеются, что Неттл сумеет отвлечь его от Айсфира.

— А ты решил не принимать в этом участия?

— Я не могу им помочь, поскольку полностью лишился Скилла. Однако я вижу, что Олух постоянно что-то напевает и ни на что не обращает внимания. Раньше его музыка звучала в Скилле. Почему он теперь напевает вслух? Он изменился, а я не люблю изменений, в особенности тех, которых не понимаю.

— Жизнь есть изменение, — безмятежно заметил Шут. — А смерть — еще большее изменение. Я считаю, что мы должны спокойнее относиться к переменам, Фитц.

— Мне надоело мириться с заведенным порядком вещей! Я делаю это всю свою жизнь.

Бросив одеяние Элдерлингов на постель, я тяжело опустился рядом с Шутом, заставив его поджать ноги. Сняв рукавицы, я протянул руки к огоньку свечи, надеясь хоть немножко согреться.

— Но ты же Изменяющий, неужели тебе не видны изменения, которые ты творишь? Иногда смиряясь с реальностью, а иногда — оказывая ей отчаянное сопротивление. Ты можешь говорить, что ненавидишь изменения, но ты их делаешь.

— Ох, перестань. — Я поджал колени, обхватил их руками и положил на колени голову. — Давай не будем говорить об этом сегодня. О чем угодно, только не об этом. Пожалуйста. Сегодня я не хочу и не могу думать о выборе и об изменениях.

— Хорошо, — мягко ответил Шут. — А о чем ты хочешь поговорить?

— О чем угодно. О тебе. Как ты сюда добрался, что делал после того, как мы оставили тебя в Баккипе?

— Я же сказал. Я прилетел.

Я поднял голову и бросил на него мрачный взгляд. Он вызывающе улыбался. То была прежняя улыбка Шута, обещающая правду, когда он бессовестно лгал.

— Нет, ты не прилетел сюда.

— Ладно. Если ты так говоришь.

— Должно быть, Кетриккен вопреки советам Чейда помогла тебе найти подходящий корабль. И ты приплыл сюда на корабле с птичьим названием. — Я строил догадки, понимая, что за его словами должна таиться хотя бы толика правды.

— На самом деле во время нашей короткой встречи Кетриккен посоветовала мне остаться в Баккипе. Мне показалось, что ей хотелось сказать совсем другое. А дальше мне просто повезло, когда я встретил пришедшего в Баккип Баррича. Но раз уж я согласился рассказать тебе всю историю, позволь мне сделать это по порядку. Давай вернемся к тому моменту, когда мы виделись с тобой в последний раз. Когда мне показалось, что ты поспешил ко мне на помощь.

Я поморщился, но он спокойно продолжал:

— Начальник порта призвал городскую стражу, которая быстро и эффективно перенесла на берег вещи лорда Голдена. Как ты догадываешься, они сумели меня задержать до отплытия вашего корабля. Потом меня отпустили с бесконечными извинениями, всячески заверяя, что допущена ужасная ошибка. Но вскоре все узнали об этой истории. К тому моменту, когда лорд Голден вместе с багажом вернулся в свое жилище, явились кредиторы, уверенные, что он пытался покинуть город, не расплатившись с ними. Тут они были совершенно правы. Кредиторы с радостью конфисковали все мои вещи, за исключением одного мешка, в котором осталось только самое необходимое, — лорд Голден оказался достаточно прозорливым, чтобы оставить его в замке.

Маленький медный чайничек закипел. Шут снял его с огня и заварил чай.

Я не удержался от улыбки и обвел рукой шатер.

— Только самое необходимое.

Он приподнял золотую бровь.

— Для цивилизованного путешествия. — Шут накрыл чайник крышкой в форме розы. — И почему мы должны довольствоваться малым? Итак, на чем я остановился? Ах да, лорд Голден, лишившись своего богатства и великолепия, перестал быть лордом Голденом и превратился в беглого должника. Те, кто думал, что хорошо его знают, были удивлены проявленной им ловкостью, когда он выскочил из окна своего дома и скрылся в темных переулках. Так я исчез.