Судьба смеется дважды

Удивительно, насколько человек бывает слеп ко всему окружающему миру. Кажется, что мы находимся на огромном балу, где у каждого есть своя маска. Но, не она скрывает ваше лицо, а вы сами прячете свою сущность под ней.

Вернувшись домой из больницы, не находила себе места, металась туда-сюда по комнате, предчувствуя, но только что совсем не понимала. Амина предложила прогуляться, теперь она старается не отходить от меня ни на шаг, но я отказалась, решив немного побыть наедине сама с собой. Её преданность мне просто поражает, эта девушка по-настоящему переживает за меня, за то, как сама судьба надо мной надругалась. Но и в её словах я слышу истину, ведь правда, нужно постараться принять то, что есть сейчас. В тех документах, где собраны самые главные пазлы, недостаёт некоторых элементов. Самир упомянул имя Роберто Сантини и то, что этот мужчина как-то причастен к моему мужу, не даёт мне покоя, и на протяжении нескольких дней нет ни единой весточки от нашего восточного друга, не говоря уже о Романе. Я хотела ещё раз набрать его номер, но что-то меня останавливало, словно этот некто только и ждёт, когда я сорвусь, не удержавшись, и позвоню моему любимому мужчине. Одно я поняла точно, теперь Роману не отвертеться от моих вопросов, которые с каждым днём только прибавляются ещё больше.

Моя мама так и не позвонила мне за всё это время, хотя я надеялась, что не настолько ей безразлична, ведь должна же быть причина, почему она согласилась взять на себя такую ответственность.

В мою комнату забегает Амина, вся светится и улыбается, подходит ко мне ближе, обнимает, затем говорит:

– Жизнь, как заигравшееся дитя, сначала хорошенько бьёт хлыстом, а потом вознаграждает за терпение леденцом, но только вот шрамы остаются, напоминая, какой дрянной она бывает.

Я обнимаю её в ответ и соглашаюсь со сказанным ею предложением.

– Амина, мы все получаем то, чего заслуживаем. По крайней мере, в той или иной степени, – пожимаю плечами и отпускаю девушку, – Ты чего так светишься? – задаю ей вопрос.

Затем моё внимание привлекает лёгкое движение, в проёме дверей появляется Самир, а за ним следом заходит Роман. Кажется, весь воздух, что был в моих лёгких, одним мгновением испарился, я схватилась за грудь, и почувствовала, как сердце с удвоенной силой стало биться, словно вот-вот выскочит прямо мне в руки. На лице потекли мокрые дорожки, но я улыбаюсь и не верю своим глазам – мой муж передо мной. Роман осторожно обнимает меня, притягивая ближе к себе настолько, насколько может существовать близость между людьми. Одной рукой держит за талию, а другой прикоснулся к моему затылку, притягивая голову ближе к своей. Затем в самом скромном поцелуе приветствует меня, глаза остаются закрытыми у обоих, словно боимся упустить этот кроткий момент единения.

– Анна, – выдыхает мое имя, и я обнимаю его ещё сильнее, – любимая моя.

Не выдержав потока эмоций, которые бьют внутри меня, начинаю плакать в его объятиях, делясь эмоционально с мужем всем произошедшим со мной.

– Где ты был, – скорее говорю ему, чем спрашиваю. В комнате мы остались одни, наши друзья, не тревожа нас, закрыли за собой дверь. – Теперь ты не прикроешься своими делами, до тех пор, пока не ответишь, что происходит с нашими жизнями, чёрт возьми.

Роман рассмеялся, притягивая меня ещё крепче, мы сели на кровать, не разрывая тесной связи.

– Я так скучал по тебе, – начинает целовать меня в шею, оставляя нежную дорожку, затем поднимается выше, находя мои губы, теперь нам никто не мешает выразить все наши чувства. Останавливается, смотрит в глаза, я же глажу его по щеке, мы оба не прерываем зрительного контакта, затем он нежно целует меня в носик, от этого движения мне становится смешно, но настолько приятно – это значимое действие, такое легкое и непринужденное, но говорит о большем.

– Я люблю тебя, Рома, – шепчу ему, слова прозвучали очень тихо, но этого было достаточно, чтобы муж просветлел, словно эти слова сняли с него заклятие. В некотором смысле, наверное, так оно и было.

– Анна, родная моя, прости меня, – Рома снова начинает целовать меня, оставляя нежные поцелуи по всему лицу, шеи, добираясь до плеча. – Я был таким идиотом, что скрывал от тебя всё, что знал, но главное, я боялся признаться тебе, что полюбил с самых первых минут нашей встречи. Много раз пытался, но поверь мне, это оказалось так непростого, потом эта каша заварилась ещё сильнее, и я думал, что, сохраняя эту холодность, отстранённость, то смогу тебя уберечь от всего, что с нами происходит сейчас.

– Если честно, я думала, что ты мстишь за что-то моей семье, – делюсь своим самым первым переживанием. Рома мотает головой.