Судьба убийцы

– Серебро? – воскликнул Шут своим настоящим голосом. – Фитц, у тебя есть Серебро?

Он наклонился над разбросанными на полу вещами, словно мог напрячь глаза и разглядеть флаконы.

После того как все их увидели, никакая ложь уже не могла скрыть мой секрет.

– Это дал мне Рапскаль.

Тишина накрыла нас, словно снег, рухнувший с крутого ската крыши.

Я почувствовал, что должен как-то объясниться.

– Я не просил его об этом. Хеби убедила Рапскаля, что драконы не будут против, если он даст мне Серебра. Он слышал, что Янтарь просила Серебро, и дал его мне. В тот день, когда помог мне вернуться в наши комнаты.

– То есть оно для меня, – вкрадчиво сказала Янтарь.

И когда она успела вытеснить моего Шута?

– Нет. Он дал Серебро мне, – отрезал я. – Чтобы я использовал его так, как сочту нужным.

– И ты решил ничего не говорить мне. И остальным тоже, верно?

Остальные медленно кивнули, тоже требуя объяснений. И хотя никто не произнес ни слова, Янтарь как будто почувствовала их поддержку.

– Почему?

– Я думал, оно может пригодиться мне самому.

– И ты боялся, что я использую его.

Какой смысл лгать? Никакого.

– Да. Боялся. И у меня были на то причины, должен сказать. – Я увидел, что она хочет перебить меня, и заговорил громче: – Ты посеребрила себе пальцы. Откуда мне было знать, что ты не сотворишь над собой большего? Или не дашь Серебро кораблю, чтобы он стал больше драконом, чем кораблем, прежде чем мы сможем предоставить ему свободу?

– А еще ты думал, что оно может пригодиться тебе самому. – Голос Янтарь надломился и стал голосом Шута. – Чтобы не просто посеребрить себе пальцы. А может быть, руки целиком? Как Верити?

– Возможно. Чем это хуже твоих пальцев? Серебро – это нечто, что может пригодиться, как Чейдовы гремучие горшки и огневой кирпич Элдерлингов. Я не знаю, как именно все эти вещи могут послужить нам. Пока не знаю. Но я берегу их, поэтому они у меня есть.

– Ты не доверяешь мне.

– Я доверяю Шуту. И не доверяю Янтарь.

– Что? – спросил Пер.

В пылу ссоры я и забыл, что мы не одни. Сердито глянул на Пера, и мальчик стушевался. Но куда больше я злился на себя самого, потому что сам не мог объяснить, почему так сказал. Шут уязвленно посмотрел на меня и вновь скрылся под маской Янтарь. Вот оно! Вот в чем дело. Он использует Янтарь, чтобы прятаться от меня, и меня это раздражает. Кем бы ни был Шут, когда он изображал Янтарь передо мной, это была ложь. Я ничего не ответил Перу.

Пер кашлянул и сказал:

– Пеструха может делать всякие удивительные вещи своим серебряным клювом. Она мне показывала.

Все сразу повернулись к нему.

– Какие, например? – резко спросил я.

– Я следил, чтобы ее перья всегда оставались черными. Когда настало время подкрасить их, я попросил Пеструху расправить крылья. Но там и в помине не оказалось белых пятен! Только одно перышко было не черным, а серым. И когда Пеструха увидела это, она пригладила его клювом, и перышко стало черным!

– Это очень могущественная магия, – мягко предупредил я. – Будь осторожен, чтобы она не коснулась тебя клювом.

– Она и сама за этим следит. – Пер огорченно вздохнул. – Со мной-то она осторожна, а вот с кораблем – нет. Ей нравится Совершенный; по-моему, она очень к нему привязалась. И я видел, как она приглаживает его волосы клювом, словно он дракон.

– Он и есть дракон, – тихо сказала Спарк.

Я опустился на колени, завернул флаконы с Серебром в прожженную рубашку, сложил все в свой ветхий мешок и надежно завязал. Огневой кирпич положил на бок. То, что осталось от моей одежды, лежало жалкой кучей на полу. Я вытащил оттуда штаны:

– Эти сойдут. Мой синий плащ слишком теплый для здешнего лета, но я могу отбросить его за спину. Так он скроет мой боевой топор.

Янтарь не считала нужным скрывать обиду. Нарочито ровным тоном она сказала:

– Возьми что-нибудь поменьше. А то, чего доброго, из-за тебя нас остановит стража.

Я не стал спорить:

– Одолжу у Трелла корабельный топорик.

Отыскав свою уцелевшую рубашку и отложив ее, я принялся складывать Чейдовы горшки в аккуратную скатку.

Спарк взяла рубашку, встряхнула и оценивающе ее оглядела:

– Не годится. Аристократ, желающий пустить пыль в глаза и потребовать, чтобы его допустили в святая святых, такое не наденет. Придется мне перешить еще одну из блуз леди Тайм.

– Сделай милость, – неохотно согласился я.

Пошарив под койкой, вытащил отдельный сверток, который почти не доставал с тех пор, как принес его на борт в Трехоге. Часть моих ядов и инструментов убийцы пропали, когда медведь распотрошил наши сумки. В этом свертке лежало то, что осталось. Я стал выбирать, что возьму с собой. Отмычки. Удавка. Маленький горшочек с ядовитой мазью, чтобы нанести на дверные ручки, щеколды или столовые приборы. Однажды я смазал ею корешок книги. Тот, кому она принадлежала, не прожил после этого и двух дней. Были среди моих запасов и неразличимые на вкус ядовитые порошки, одни для быстрой смерти, другие – для медленной. Я отложил в сторону часть сверточков.

– Эти вам не понадобятся? – спросила Спарк.