Судьба убийцы

Почти не разговаривая, мы намазали смесью жира и пепла лица и руки. Я предупредил своих спутников, что над водой звук разносится далеко. Я проверил свои потайные карманы. Спарк и Лант последовали моему примеру. Полная луна стояла высоко и освещала море куда лучше, чем мне бы хотелось. Был отлив. К раннему утру насыпь обнажится. Но мы собрались не туда.

Отступая, море оставило на каменистом берегу полосы податливого мокрого песка и комки водорослей. Пер поскользнулся и упал, расцарапав ладони о ракушки на камнях. Он не издал ни звука, только прижал кровоточащие руки к животу и нагнал нас. Я не заслуживал такого отличного оруженосца. Оглядел море и подумал об Эле, суровом боге этих вод. Мне редко приходилось обращаться к богам, но в ту ночь я молился Элю, чтобы он был милостив к моим спутникам, и обещал проклясть его, если он заберет их.

Мы шли вслед за уходящим морем. В воздухе стоял запах гниющих водорослей. Дно понижалось медленно, и я быстро понял, почему Брэшен решил бросить якорь в самой глубокой части бухты. Отступая, волны обнажали камни и песок, обычно скрытые водой. Крохотные крабики проворно спешили спрятаться среди мокрых камней. В лужице, оставленной морем, плескалась мелкая рыбешка.

Наконец мы дошли до кромки воды.

– Теперь придется промокнуть.

– Не впервой, – храбро откликнулся Пер.

Мы вошли в воду, стараясь двигаться как можно тише. Лант тихо крякнул, промочив сапог. А мы шли дальше, погружаясь все глубже: по колено, по бедра, по пояс. Волны бились о нас, словно пытаясь оттолкнуть.

У белоснежного острова, на котором стоял замок Клеррес, как оказалось, имелись скользкие зеленые корни. Я велел остальным остановиться, пока мы не вышли на свет. Как и предупреждал Шут, каменные чаши с маслом были расставлены вдоль берега острова и освещали берег, как огромные светильники. Мы сбились потеснее, чтобы приглядеться.

– Идем медленно. Нельзя, чтобы плеск воды нас выдал. И постарайтесь поменьше разговаривать, даже шепотом.

В темноте я с трудом разглядел, как они кивают.

– Надо подойти к берегу как можно ближе, держась за пределами света от фонарей, чтобы стража нас не увидела. Идти придется долго. И мы можем проиграть. Можем не найти того, что ищем. Но мы попытаемся. Если вы захотите сейчас же повернуть назад, я не буду вас винить. Сам я должен идти.

– Подбодрил, ничего не скажешь, – заметил Лант.

Пер хихикнул, а Спарк сказала:

– Прямо полководец.

Пер сказал:

– Идемте уже.

Изначально замок стоял на мысу, выдающемся в море, и те, кто когда-то отрезал его от суши, убрали не так уж много породы: тут и там волны бились о выступавшие над водой камни, оставшиеся от бывшей здесь некогда земли. Мы использовали мой темно-синий плащ, чтобы слиться с водой. Я и Лант шли первыми, натянув ткань на голову по самые глаза. Спарк шла за Лантом, положив руки ему на плечи, а Пер – за мной, держась за мой пояс. Мы шли словно в каком-то нелепом танце – в ногу, медленно, стараясь не шуметь. Вряд ли караульные на башнях слышали наши шаги.

– Дальше дно понижается. Осторожно.

– Мне что-то в башмак попало.

– Тсс! – шикнул Лант.

Шепот стих. Мы продвигались вперед, как гусеница. Отлив продолжался. Мокрые белые камни выглядывали из-под водорослей и ракушек, словно из-под париков. Мы подходили к берегу острова, и дно постепенно повышалось. Все ближе и ближе… Я вел своих спутников по памяти, вспоминая, как выглядело море вокруг острова глазами Пеструхи. Когда глубина сделалась по бедра, мы двинулись вдоль пологого каменистого берега. Над нами нависали обточенные белые скалы, на них высились сторожевые башни, откуда просматривались и море, и суша вокруг. Крутые утесы у воды скрыли нас от глаз караульных на стенах. Отлив продолжался.

– И что дальше? – шепнул Пер.

– Дальше по запаху, – ответил я.

Мы двинулись вдоль берега. Намокший плащ я нес в руках, свернув в узел. Каждый шорох камня под ногами, каждый резкий выдох казался слишком громким.

Запах, который вел меня, сделался сильнее – нечистоты и разлагающиеся объедки. Пер тихонько фыркнул от отвращения и прикрыл нос и рот рукой. Отходы вытекали из замка вместе с морской водой через расселину в скале. Она зияла, скользкая и вонючая, и волны отлива плескались в ней, так что уровень воды то повышался, то понижался, обнажая и скрывая ее края.

– А там глубоко? – с ужасом спросил Пер.

– Есть только один способ выяснить.

Я сел на край расселины. Вода здесь доходила мне до пояса. Нащупать ногами дно не вышло.

– Дай мне руку, – сказал я Ланту.

Он опустился на колени и протянул мне ладонь.

Я схватился за нее и погрузил ногу в желоб, полный зловонной слизи. Я и так промок до пояса, но до сих пор погружаться приходилось в чистую морскую воду. А тут под водой мой сапог увяз в топкой грязи. Крепко держась за руку Ланта, я опустил вторую ногу и охнул, погрузившись в воду до середины груди.

От вони и холода дыхание у меня перехватило, и у меня едва не пропал дар речи.