Судьба Убийцы

Я услышал стук каблуков и в комнату быстрыми шагами влетел Кеннитссон. Его глаза горели огнем, которого я раньше не замечал.

- Мама, я пришел сообщить, что намерен отплыть завтра с первым же приливом. Чем раньше мы достигнем Клерреса, тем быстрее сможем принести столь долго откладывавшуюся кару. - Он окинул нас быстрым взглядом, затем повернулся и вышел.

Этта долго смотрела вслед сыну.

- Весь в отца, - она обернулась ко мне. - Я надеялась задержать ваш отъезд. Но теперь дам приказ погрузить провизию на корабль еще до наступления ночи, - поднимаясь из-за стола, она добавила ледяным голосом, - Видящий, ты уже потерял своего ребенка. Не потеряй и моего.

Глава двадцать первая. Под парусами.

Впервые горы загорелись летом. Одни говорили, что это подземные толчки раскололи далекие скалы, другие – что горный кряж пробудился, и это заставило землю ходить ходуном.

Земная твердь сотрясалась у нас под ногами не первый раз. Дрожь ощущалась всегда, поэтому мы строили из богатого серебряными прожилками камня, который можно было заколдовать, чтобы он твердо стоял на земле и помнил свое предназначение в мире. Большинство построек выстояло, однако во время толчков земля раскололась от реки до района лудильщиков. Позже разлом заполнила речная вода, и мы смирились с тем, что он стал частью города.

На Кельсингру хлынул дождь из воды вперемешку с черным песком. Он замел все улицы, из-за чего у некоторых людей и троих драконов начался кашель. Над городом сгустились темные облака, и день превратился в ночь на двенадцать суток. Мертвые птицы падали на землю, а к берегам прибивало дохлую рыбу.

Все это время то, что раньше было снежным пиком Сайсфолка, пылало вдалеке, как печь с расплавленным железом.

Камень памяти 941, найденный в коридорах Аслевджала.

                                          Записано Чейдом Фаллстаром.

На рассвете следующего дня драконы улетели.

Этта была верна своему слову. Мы трудились всю ночь, погружая припасы, чтобы отплыть с первым приливом. Не думаю, что драконы с кем-то попрощались или предупредили об отлете. Они оторвались от земли, а наша ворона кружила под ними, расстроенно каркая. Они поднимались по восходящей спирали все выше и выше в небо над Делипаем, а потом взяли курс на юго-восток. Оторвав от них взгляд, я заметил, что Проказница следует за ними на полных парусах. Ко мне на палубе присоединился Брэшен, я указал ему на удаляющийся корабль.

– Вчера поздно ночью стало известно, что Проказница решила плыть к острову Других вместе с драконами, чтобы узнать, что там произошло. А после она, наверное, отправится за ними в Клеррес.

Я глядел им вслед, пытаясь сообразить, что это значит для моей миссии, пока Брэшен не хлопнул меня по спине.

– Бочки с элем сами себя не погрузят, – заметил он, и я направился к Клефу, который уже взялся за тали.

Вскоре после этого принц Пиратских островов поравнялся с нами на маленькой шлюпке. Соркор, сидевший на веслах, греб мощно и ровно для человека своих лет. Посреди лодки покоились два резных сундука и моряцкий холщовый мешок. Кеннитсон примостился на носу, перья на его шляпе покачивались на ветру. Молодая хорошо одетая девушка сидела на сундуках.

Клеф заметил их и целеустремленно зашагал к капитанской каюте. В следующий миг оттуда появились Альтия и Брэшен: она поджала губы и сощурилась, как разозленная кошка, он казался расслабленным и властным.

Первым в сопровождении молоденькой служанки по трапу поднялся Кеннитсон, следом к стоявшим на палубе присоединился Соркор. Двое матросов Этты перебрались за борт, чтобы поднять сундуки. Пока Кеннитсон осматривался, заговорил Соркор:

– Что ж, – тяжело выговорил он. – Вот и мы.

– Парагон Ладлак! Иди же ко мне, молодой человек, иди скорей! – закричал корабль. Не удостоив Альтию и Брэшена ни словом, ни взглядом Кеннитсон направился к носовому изваянию, бросив служанке через плечо:

– Барла, проследи за моими вещами! Обустрой мою каюту, как я люблю. И поживей.