Судьба всегда звонит дважды

 - В общем, суть в том, что ему в ближайшее время предстоит пара операций, или три - как получится. Будут пытаться восстановить... собрать ноги. Ну и... от исхода операций зависит - будет он ходить или нет.

 Медленно выдохнула. Медленно вдохнула.

 - Что говорят врачи?

 - Да что говорят... Ничего! Никаких гарантий, будут делать все, от них зависящее. Там возможности, конечно, офигенные, Ваське повезло. Если там не сделают, то уж... Вот так вот, Маш.

 - Значит, если у них не получится...

 - Тогда - в инвалидное кресло.

 Она не зря над собой работала. Даже не вздрогнула на эти слова.

 - А что... Бас? Как он?

 - Я говорил с ним по телефону... пару дней назад. Хорохорится... Это же Бас. Прикалывается, байки всякие травит. Только, знаешь... если уж совсем начистоту... Он уже смирился с мыслью, что его прорайдерская карьера... закончилась. Кататься так, как он мог - это ему уже никак не светит, что бы врачи ни сделали. Там сосуды магистральные не все смогли восстановить на ногах. Но хотя бы ходить... вернуться к более-менее полноценной жизни. Он уже думает только об этом. И... - Оз вздыхает, хмурится, но говорит дальше: - Он боится. Я чувствую - он, блядь, боится. Да и кто бы на его месте не боялся?!

 У нее масса новой информации для размышления. Благодаря Озу.

 - Спасибо, Гриш. Я могу тебя попросить?

 - О чем?

 - Держи меня в курсе, если что, хорошо?

 - Хорошо, Маша.

 Оз не спрашивает Машу, почему именно он должен держать ее в курсе. У каждого свои заморочки.

 ____________

 - Стас, ты можешь что-то с этим сделать?!

 - Не представляю, каким именно образом, Дмитрий.

 - Мне категорически не нравится, что моя дочь ошивается по кладбищам! Как ей вообще пришла в голову эта идея?! Скажи ей, что это ненормально!

 - Я не могу запретить или указывать художнику, что ему делать.

 - Художнику! - фыркает Тихомиров. - Ну, неужели ей нельзя заняться чем-то нормальным?! Предложи ей что-то! Что-то приличное, а не кладбище!

 - Она работает, - спокойно отвечает Стас. - Насколько я в курсе. Хотя не в восторге от того, чем она занимается.

 - Я тоже, знаешь ли! Днем калымит на свадьбах, вечерами ходит на кладбище и фотографирует! Как это вообще можно совместить?!

 - Маша говорит, - в разговор вмешивается Катя, - что для того, чтобы снимать что-то, чтобы это получилось хорошо, в это надо немножко влюбиться. А она сейчас может... только вот такое...

 - Катя истину глаголит.

 - Бред! - не соглашается Дмитрий. - Полный бред! Вот ты, Даша, ты испытываешь что-то к своим пациенткам?

 - Если я буду испытывать что-то к той женщине, которую оперирую, я ее убью. Врач должен быть равнодушен и отстранен. Но здесь же другое дело.

 - Что за блажь у нее заниматься именно этим?! - Дмитрий устало ерошит волосы. - Зачем ей это?! Ей мало горя, что ее тянет на кладбище?! Или я чего-то не понимаю?

 - А ты действительно не понимаешь? - Соловьев внимательно смотрит на друга.

 - Нет! Что, это приносит ей облегчение - смотреть на горе других?!

 - Ну, не совсем так... Просто это единственное, что она сейчас может нормально воспринимать, видимо. Что может фотографировать.

 - Ну, а свадьбы?! Свадьбы-то ей зачем? Что за американские горки? Ты же сам говорил, что это халтура, а не творчество! Я уже нихрена не понимаю! - Дмитрий почти кричит, но никто его не одергивает.

 - Это то, на чем она может заработать.

 - Да зачем ей работать?! Раз она в таком разбитом состоянии? Чтобы отвлечься?!

 - Ты действительно плохо знаешь свою дочь, - невесело усмехается Соловьев - Она просто зарабатывает деньги. Сам догадаешься, для чего?

 - Да не может быть...

 - Уверяю тебя. Она собирается уехать туда. Снова.

 - Черт! Черт!! Чееерт!!!!! - удар кулака в стену. - Не отпущу!

 - Она тебя не спросит.

 _________________

 - Тима, здравствуй.

 - Здравствуй, родная. Как ты? Как сын?

 После паузы - шелестящий вздох. Или всхлип.

 - Аль, что такое? Что-то случилось? С Васькой?

 - Нет, наверное. Или... да.

 - Говори толком!

 Еще один вздох.

 - Прости, дорогой. Я понимаю, что у тебя... работа, важная. И без тебя там не справятся. Но без тебя тут... не справляюсь я.

 - Да что случилось, Ален?! Скажи нормально!

 - Васька... он... мне кажется, он сдался.

 - Что это значит?!

 - Ты же знаешь, ему через неделю операцию делать будут. И по итогам этой операции будет ясно, сможет он ходить... или нет. А он...

 - Что он?!

 - Он целыми днями смотрит какие-то идиотские боевики. Знаешь, те, где море крови, много оружия и никакого смысла. Или играет в компьютерные игрушки - такие же дурацкие. Доктор говорит, что игры - это хорошо, развивается тонкая моторика рук. Но меня волнует не моторика рук. А его душевное состояние.

 - А что с ним не так?

 - Ему на все плевать, он ко всему равнодушен. Он... он будто устал бороться. И очень сильно боится. Боится результата операции, боится того, что... не получится.

 - Боится?! Васька?! Наш Васька?! Да ну, он же боец!

 Арлетт на другом конце телефонной трубки еще раз вздыхает.