Судьбой приказано спастись

– Я, Свят, конечно, слышал о том, что где-то на свете есть существо – нечто среднее между обезьяной и человеком, во что я, честно говоря, не верил до сегодняшнего дня. Когда ты говоришь, что ты его не только видел, но и, можно сказать, даже породнился с ним, то это, конечно, окончательно меняет моё отношение к таким слухам, услышанным от людей мной когда-то! – искренне признался Валентин.

– Знаешь, если рассказать об этом кому-нибудь, то сразу сочтут сумасшедшим, – продолжил, улыбнувшись, Святослав.

– А зачем вообще кому-либо говорить о вашем с Кузьмой волосатом друге и о его с мамой жизни под землёй, а также о том, каким способом он оставался, что для меня загадка, всегда невидимым в тайге для людей, – размышлял Валентин.

– Кстати, мы потом когда-нибудь втроём сядем и обстоятельно поговорим, как и нам сделать так, чтобы никогда и никто посторонний вообще в будущем сюда не проник. Ведь теперь нам предстоит много раз туда, в пещеру, входить и оттуда выходить. Ради их покоя нам тоже надо быть всегда осторожными. Раз Никита всегда умудрялся быть незаметным, то и нам, я думаю, это будет нетрудно сделать. А для этого мы будем поступать, как её хозяин.

– А он что, тебе об этом своём секрете сам говорил? – удивлённо спросил Валентин.

– Нет, не говорил так, как мы с тобой. Но того, что он произносил, было для меня достаточно, чтобы догадаться обо всём. Видишь ли, я приметил кое-что в его поведении, когда он приводил нас в своей пещере в порядок после того, как спас от волков. Видишь ли, в скале со стороны реки есть одно небольшое незаметное отверстие, похожее на дыру в трубе, о чём я узнал уже после смерти Никиты, живя здесь в тайге. Так вот, когда я пришёл в себя, я заметил его тень: он сидел там, у этого самого отверстия, и что-то лепил, а с улицы в это самое время как раз через это отверстие слышались громкий устрашающий шум и какой-то непонятный свист. И тогда я увидел вдруг, как Никита встал, вытер себе медленно лицо огромными лапищами и пробормотал: «Ой-ой-ой!», после чего вышел быстро из пещеры и исчез. И так он делал не один раз именно тогда, когда снаружи доносились такие же звуки, и только тогда, когда было мрачно и темно снаружи.

– А, может, это просто совпадение? – засомневался Валентин.

– Видишь ли, Николаич, когда Никиты не стало, я, находясь однажды на том же месте, тоже услышал похожие звуки. И сразу я решил проверить, выйдя из пещеры, что это за звуки такие и свист этот непонятный. И вот, когда я выбирался наружу, то был напуган увиденным – там творилось что-то невероятное с природой. И тогда-то я всё и понял сразу: Никита выбирался в лес только в такую непогоду, когда ни одна живая душа не осмелилась бы оказаться в тайге, так как в это время природа неистовствует так, что очень трудно удержаться на ногах, – дал объяснение своим догадкам Святослав.

– Какой он был, оказывается, умный – твой «хозяин»! Слушай, Свят, вот ты говорил, что он с тобой как-то разговаривал. А если это так, то со своей мамой-то он мог, значит, о многом не спеша говорить за всю их долгую такую, по меркам тайги, совместную жизнь до её смерти, постепенно учась таким образом разговаривать. Ведь любая мама всегда хочет, чтобы её сын умел бы больше и лучше, чем она в таком же возрасте. От этого делаем вывод, что Никита становился с годами почти ничем не отличающимся от обыкновенного человека, кроме, наверное, повышенной волосатости на всём теле.

Выслушав это заключение, Святослав внимательно посмотрел на Валентина и с юмором произнёс:

– Слушай, Валя, а ты, оказывается, ещё и сентиментальный в жизни аналитик и, что удивительно, психолог хоть куда – высший класс!

Удивлённо и серьёзно посмотрев на друга, Валентин показал вдруг комичное лицо и, моргнув глазом, захохотал, заикаясь от безудержного смеха. Святослав, не удержавшись, тоже захохотал.

– Слушай, давай немного передохнём и пожуём чего-нибудь, а то от хохота есть захотелось вдруг. А потом пойдём не спеша дальше, – насмеявшись вдоволь от души, наконец, предложил Святослав, присев на траву.

– Давай! А то что-то силёнки стали почему-то покидать меня вдруг, – согласился, тоже присаживаясь на траву, Валентин.

Удобно расположившись, они немного перекусили, а затем с удовольствием даже вздремнули под лучами полуденного солнца и проснулись отдохнувшими и бодрыми.

– Ну что, Валя, нам совсем уже немного-то идти осталось: надо только всего лишь за тремя вон теми дубами повернуть налево и, никуда не сворачивая, пройти прямо где-то около километра. Совсем недалеко, правда ведь, до нашей пещеры? – с оптимизмом спросил Святослав. – Что нам с тобой этот километр, хотя и с большими зигзагами, когда мы с тобой уже столько протопали по жизни.

– Это, конечно, хорошо гулять по тайге не спеша, но нам всё равно надо поторапливаться, а то что-то, я замечаю, погода начинает портиться, – встревожился Валентин.

– Это, Валя, очень даже и хорошо, что погода скоро испортиться. Нам как раз в пещеру именно в такую погоду и надо будет пробираться, чтобы никакие лишние «глаза» это не увидели, – заметил Святослав.