Судьбы икон в Стране Советов. 1920–1930-е

Доверительное и строго конфиденциальное письмо Роберта де Фореста одному из протестующих покровителей музея Метрополитен свидетельствует, однако, что в своем официальном ответе критикам президент пытался выдать желаемое за действительное. В послании своему конфиденту де Форест признался, что не знает, кому в действительности принадлежат иконы, как ничего не знает он и о характере и целях Американского Русского института, при посредничестве которого иконы прибыли в США. В свою очередь, де Форест поинтересовался: почему все молчали, когда выставка была в Бостоне? Если бы Метрополитен знал о протестных настроениях, то не стал бы браться за дело. Протесты же начались тогда, когда иконы уже находились в залах музея Метрополитен, и теперь что-либо менять уже поздно. Роберт де Форест скончался в начале мая 1931 года. Борьба за советскую иконную выставку в январе 1931 года, видимо, стала одним из последних крупных событий его жизни.

Роберт де Форест не отказался проводить выставку, но меры предосторожности все-таки принял. Прежде всего он запросил мнение сенатора, следует ли придерживаться решения о проведении выставки. Кроме того, в январском номере «Бюллетеня музея Метрополитен» была опубликована статья Ли Симонсона, председателя художественного комитета Американского Русского института, о достижениях в реставрации икон в СССР, где он писал, что после поездки в Страну Советов убедился, что музеи стали советской страстью и бывшая собственность Романовых сохраняется не менее тщательно, чем ценности в Лувре. Секретарь музея Метрополитен Генри Кент советовал журналистам писать сообщения о выставке, не указывая, кто предоставил иконы. Дабы не злить противников выставки, отменили лекцию Кристиана Бринтона, которой должен был открыться показ в музее Метрополитен. Более того, последовали рекомендации без огласки принять все меры предосторожности против нарушений порядка во время открытия выставки. Но это не понадобилось. На открытие пришло много людей, но обошлось без инцидентов. Победа руководства музея Метрополитен в борьбе за выставку дала зеленый свет ее шествию по Соединенным Штатам Америки.

Рассказанная история о том, как западное сообщество принимало иконную выставку, позволяет утверждать, что эта советская крупномасштабная рекламная кампания не прошла незамеченной. Она вызвала ажиотаж на Западе, сопровождавшийся восторгами одних и проклятиями других.

Часть 4. ДЕЛО О ПРОДАЖЕ ИКОН С ВЫСТАВКИ

Известно, что после возвращения выставки на родину некоторые иконы поступили в продажу, в том числе иконы «Свв. Федор Стратилат и Федор Тирон», «Св. Никола, с житием» и две иконы, «Рождество Христово» и «Преображение», из праздничного чина, некогда принадлежавшего Тверскому музею (прилож. 2 № 139, 142–144). Эти иконы были собственным товаром «Антиквариата». Они с самого начала предназначались на продажу. После возвращения эти иконы оказались в коллекции И. И. Рыбакова в Ленинграде. Он выменял их у «Антиквариата» на редкие французские книги XVIII–XIX веков. В 1950‐е годы его наследница продала иконы Эрмитажу, где они сейчас и находятся. По счастливому стечению обстоятельств эти произведения остались в России. То, что иконы, принадлежавшие торговой конторе, после возвращения выставки в СССР поступили в продажу, не вызывает удивления. Но было ли что-то продано из экспонатов выставки во время ее пребывания за границей? Это вопрос будоражит умы исследователей.

ГЛАВА 1. ЗАПУТАННАЯ ИСТОРИЯ

Кто прав? О каком музее говорила Ольга Бубнова? Неубедительные декларации. Расследование начинается