Судьбы икон в Стране Советов. 1920–1930-е

Исследователи искусства, как таковые, никоим образом не связаны с политикой. Для них не имеет значения, правит ли царь или Советы. Нас не интересует, откуда поступили произведения, которые вызывают наш интерес или требуют нашего изучения. <…> Перед тем как открылась выставка (в Лондоне. – Е. О.), я получил письма от некоторых почтенных и благочестивых людей, которые желали гарантий, что ни одно из выставленных произведений не было украдено у отчаявшихся монахов и церковных общин. Я не смог им ответить. Произведения остаются все теми же независимо от того, как они были приобретены. Краденая «Мона Лиза» оставалась все той же «Мона Лизой».

Следуя тому же принципу «нападение есть лучшее средство защиты», Конвей продолжал:

Вопрос, который любитель искусства должен поставить перед любым правительством, – относится ли оно к художественному наследию страны с почтением и заботится ли о нем с интеллектом и умением. Фактом является то, что при старом режиме за редким исключением древнерусским искусством пренебрегали, в то время как новый режим, по крайней мере до последнего времени, относился к нему с заботой. Если бы наши собственные революционные реформаторы и солдаты Кромвеля были столь же заботливы, какое бы изумительное наследство средневекового искусства могло бы оказаться в наших руках! На деле же у нас не имеется ни одного британского алтаря и почти нет настенных росписей в сносном состоянии. За редким исключением все работы наших средневековых золотых дел мастеров пошли в переплавку, и нам приходится смотреть на континентальные нации со стыдом за нашу бедность, так что большинство из них считает, что в Средние века мы были варварами, не знавшими искусства.

Выставка привела к расколу и в американском интеллектуальном сообществе, несмотря на камуфляж с посредничеством Американского Русского института. На первом показе в Бостоне все прошло без скандала, а вот в следующем городе турне, Нью-Йорке, разгорелась война. Музей Метрополитен, где должна была состояться выставка, разослал своим почетным членам, то есть людям, которые поддерживали музей денежными взносами, приглашение прийти на закрытый просмотр выставки накануне ее официального открытия, но вместо слов благодарности посыпались протесты, обвинения, отказ поддерживать музей. Приходили письма и в поддержку выставки, но перевес был не на их стороне. В архиве музея Метрополитен сохранился перечень писем. По состоянию на конец января 1931 года музей получил 33 письма и 9 телеграмм протеста, некоторые из них – коллективные протесты организаций. Среди протестовавших было немало эмигрантов из России, например князь Николай Львов. Писем в поддержку выставки было только два. Перепалка выплеснулась на страницы прессы.