Судьбы иосифлянских пастырей

Последним настоятелем Государева собора был иеромонах Феодор (Федор Яковлевич Козлов). Он родился в 1893 г. в д. Никитское Лихвинского уезда в крестьянской семье, в январе 1915 г. был мобилизован в армию, 8 июля 1915 г. попал в плен в Германию и вернулся в Россию только 12 марта 1918 г. С 1 августа 1918 по 1921 гг. Ф. Я. Козлов служил в Красной армии, затем жил в родной деревне, занимаясь крестьянским трудом. В 1926–1930 гг. он проживал в Москве, где принял монашеский постриг и был рукоположен во иеромонаха. В 1930-апреле 1931 гг. о. Феодор служил настоятелем иосифлянской церкви с. Надбино Псковской епархии, 22 апреля был арестован по делу Истинно-Православной Церкви, 8 октября 1931 г. приговорен Коллегией ОГПУ к 3 годам лагерей, отбывал срок в Беломоро-Балтийском лагере и вышел на свободу 19 июля 1933 г. В Феодоровском соборе иеромонах служил с 17 сентября 1933 г. до его закрытия в январе 1934 г.

Впервые на официальном уровне Детскосельского горсовета вопрос о закрытии собора был поднят в декабре 1932 г. Предлогом явилось то обстоятельство, что «двадцатка» якобы не перезаключила договор с властями. Но для его перезаключения надо было произвести переоценку имущества собора, а неоднократные просьбы приходского совета прислать соответствующую комиссию оставались без ответа: власти не были заинтересованы в продлении существования храма. В своей жалобе на «двадцатку», которая якобы не желала «перезаключить договор», т. Монахова из детскосельского ЗАГСа указывала на «слишком большое количество» действующих в Детском Селе церквей (их оставалось в то время всего лишь шесть).

В качестве «инструмента» ликвидации храма послужил Институт молочного животноводства (позже Ленинградский сельскохозяйственный институт, ныне Аграрный университет). Руководство этого института обратилось в Детскосельский горсовет с ходатайством о закрытии Феодоровского собора и передаче его под клуб. В горсовете в срочном порядке, собрали президиум (2 декабря 1932 г.) и постановили: «Принимая во внимание, что на территории Института молочного животноводства в Феодоровском городке, заселенном исключительно учащимися и рабочими института в количестве 300 человек, совершенно не имеется помещения под культ-очаг — бывший клуб „Ратная палата“ институт был вынужден занять под жилье студентов и рабочих. В то же время на территории института (рядом с научными лабораториями и аудиториями) находится Феодоровский собор, которым пользуются граждане Детского Села и окрестных деревень Кузьминского сельсовета, имеющие, кроме указанного собора, 5 церквей. Ходатайство институтской общественности о закрытии собора и использовании его под клуб — поддержать. Просить Президиум райисполкома о соответствующем ходатайстве перед Ленсоветом и облисполкомом».

Прихожане решили бороться до конца и подали жалобу в Президиум ВЦИК, однако это лишь отсрочило закрытие храма. 13 июня 1933 г. районный инспектор культов прислал в Детскосельский горсовет постановление Президиума Леноблисполкома о ликвидации собора, а 27 декабря Президиум ВЦИК утвердил решение ленинградских властей. Получив разрешение, инспектор, в свою очередь, указал: золото смыть, мозаику закрасить (предварительно «зафотографировав»), «переустройство здания согласовать с музейными органами». 29 января 1934 г. Феодоровский Государев собор был закрыт[524].

Приговоренный к пяти годам лагерей, о. Алексий Кибардин отбывал срок заключения в Сиблаге (г. Мариинске Новосибирской области) и на строительстве Беломоро-Балтийского канала (в Белбалтлаге) — возил тачки, работал и в лагерной канцелярии. Проживая в холодных бараках, батюшка заболел ревматизмом. Тяжело пришлось и семье священника. Фаина Сергеевна Кибардина позднее рассказывала, что, если бы не ее тяжелая болезнь, семью, вероятно, выслали бы из г. Пушкина (так в 1930-е гг. стало называться Детское Село). Сыновей осужденного священника никуда не брали учиться, и им пришлось несколько лет быть чернорабочими, прежде чем удалось поступить в высшие учебные заведения. 10 сентября 1934 г. было принято решение об освобождении прот. А. Кибардина досрочно, «по зачетам» за работу на строительстве канала, но вышел он на свободу 27 февраля 1935 г. и первоначально проживал в Новгороде, а с 1936 г. — в ссылке в Мурманске и затем в Мончегорске, работая бухгалтером Горнорудного управления Мончегорского лагеря НКВД[525].