Судьбы иосифлянских пастырей

Кроме шести осужденных, органы ОГПУ в январе 1930 г. задержали и допрашивали еще трех насельников Перекомского монастыря — архим. Анатолия (Александра Николаевича Земляницына), просфорника иеромон. Павла (Петра Осиповича Колбина) и мои. Валентина (Василия Николаевича Кузьмина). Два последних, сославшись на свою малограмотность, заявили, что в церковных течениях не разбираются и ничего показать по делу не могут, в связи с чем их быстро освободили. Архим. Анатолий был освобожден ввиду его преклонного возраста. Избежали привлечения к следствию только два насельника — иеромонахи Митрофан (Коковкин) и Ефрем. Но хотя на свободе осталась почти половина братии — 5 человек из 11, монастырь в 1930 г. перестал существовать. Власти закрыли Богоявленскую церковь и выселили из Братского корпуса оставшихся насельников, которые разошлись по окрестным деревням[702].

Со временем, отбыв срок заключения, начали возвращаться осужденные в августе 1930 г. насельники. Первым из них возобновил активную иосифлянскую деятельность иеродиакон Владимир (Кожинов). Еще в 1929 г. он, приехав на месяц в родную деревню Слудицы Красногвардейского (Гатчинского) района Ленинградской области, создал там истинно-православную общину, в основном, из своих родственников. В сентябре 1930 г., накануне отправления на Соловки, о. Владимир вызвал открыткой в Новгород племянников А. Ф. Кожина и А. В. Поташина, которым наказал соблюдать верность митр. Иосифу. С ноября 1930 по июль 1931 гг. иеродиакон находился в Соловецком лагере, затем до 21 июня 1932 г. — в ссылке в д. Павлово Онежского района Северного края, где занимался плетением корзин и кубарей для рыбной ловли, а в июне 1932 г. был выслан в д. Чигара Борисоглебского района Центрально-Черноземной области. Весь период пребывания в ссылке о. Владимир переписывался с родственниками, а также с послушницей Ольгой из Новгорода и крестьянкой А. А. Быковой из д. Заботье Новгородского уезда, регулярно получая письма и посылки с продуктами.

По месту высылки иеродиакон должен был периодически регистрироваться в органах ОГПУ, но не стал этого делать и 27 сентября 1932 г. бежал в родную деревню, куда приехал 30 сентября. Созданная о. Владимиром община продолжала существовать, ее члены собирались 2–3 раза в неделю по домам, читали священные книги и жития святых. Три родственника иеродиакона: А. Ф. Кожин, А. В. Поташин и В. П. Кондрашов — даже входили в «двадцатку» иосифлянской Петропавловской церкви пос. Вырица. После приезда о. Владимира, поселившегося в доме А. Ф. Кожина, собрания слудицкой общины стали проводиться более открыто и часто, и количество посещавших их выросло до 15–20 человек. Сам иеродиакон на допросе 24 ноября 1932 г. так рассказал о них: «…говорилось, что мы, иосифляне, никаких хлебозаготовок и других налогов платить сов. власти не будем, т. к. сов. власть является сатанинской. После таких собраний я им пел псалмы, тропари и другие церковные песнопения, а иногда и говорил в том же духе, что и мои единомышленники. Собирались мы систематически через день. Мои политические убеждения: законов сов. власти не признаю, т. к. она является незаконной, потому что она против Бога, и добровольно для сов. власти никогда работать не буду. Кроме того, никогда не стоит посылать детей в сов. школы, молиться за сов. власть по тем же причинам и идти в колхозы, т. к. они являются пособниками сов. власти»[703].

Лишь около двух месяцев жил о. Владимир в Слудицах. Осенью 1932 г. органы ОГПУ провели операцию по разгрому церковного актива в пяти расположенных вблизи Ленинграда населенных пунктах, где еще открыто действовали иосифлянские храмы — в г. Детское Село (ныне Пушкин), г. Красное Село, пос. Стрельна, пос. Тайцы и пос. Вырица. Из 32 человек, арестованных по этому делу, семь входили в «разоблаченную» группу Истинно-Православной Церкви в д. Слудицы и пос. Вырица. Первым из них, 5-го октября, был арестован председатель «двадцатки» Петропавловской церкви Н. М. Матвеев, у которого в церковной сторожке ночевали приезжавшие в Вырицу члены приходского совета этого храма из Слудиц. Затем — 23 ноября — агенты ОГПУ схватили крестьян А. Ф. Кожина, А. В. Поташина, В. П. Кондрашова и кустаря Г. К. Власова, 24 ноября — иеродиакона Владимира и 26 ноября — еще одного его племянника — крестьянина Ф. И. Гусева. Их обвинили в агитации за отказ от выполнения хлебозаготовок, вступления в колхоз и уплаты налогов, оказании помощи высланному духовенству и проведении религиозных бесед с верующими с целью вовлечения их в иосифлянское движение[704].