Судьбы иосифлянских пастырей

Отца Владимира допрашивали дважды — 24 и 27 ноября. Его показания поражают своей смелостью. Так, в графе «политические убеждения» иеродиакон первый раз написал: «Сов. власть не признаю, потому что она безбожная и молиться за нее не буду, т. к. власть советская — сатанинская», а второй раз: «Сов. власть ненавижу, как власть безбожную и незаконную, Россией должен править Помазанник Божий — Царь». В таком же духе были и все показания батюшки: «К советской власти я отношусь враждебно, как к власти безбожной, которая ведет борьбу с религией, а также и потому, что свергла Царя, который веровал в Бога, при котором религия была в почете. Я считаю себя монархистом и истинно-православным христианином, таким останусь до конца своей жизни» и т. д. На вопрос следователя, кого знает о. Владимир из иосифлян в Красногвардейском районе и в других местах, иеродиакон ответил: «Свою братию не выдам, т. к. не хочу быть Иудой. Знаю, но не скажу»[705].

Другие обвиняемые, жители Слудиц, в своих показаниях единодушно заявили, что советскую власть не признают, считают ее безбожной, незаконной и не намерены подчиняться ее распоряжениям. Н. М. Матвеев также показал, что он по религиозным убеждениям — истинно-православный христианин и с советской властью расходится по вопросу отношения к религии, так как власть загоняет верующих людей в тюрьмы. 28 ноября о. Владимиру объявили, что его следственное дело закончено, а 10 декабря 1932 г. Коллегия ОГПУ приговорила иеродиакона к 10 годам концлагеря, А. Ф. Кожина, В. П. Кондрашова и Г. К. Власова — к такому же сроку, Ф. И. Гусева — к 5 годам концлагеря, а Н. Ф. Матвеева и А. В. Поташина — к 5 годам концлагеря с заменой высылкой в Северный край на 5 лет[706]. Дальнейшая судьба о. Владимира неизвестна, вероятно, он погиб в лагере.

В начале 1930-х гг. продолжались репрессии против иосифлян и в Новгородской епархии. Так, 30 июня 1930 г. был приговорен Тройкой Полномочного Представительства ОГПУ в Ленинградском военном округе к 5 годам лагерей настоятель Велебицкой церкви о. Евгений Соболев. В 1930 и в 1932 гг. были разгромлены группы истинно-православных мирян в Теребутицком и Видогощском сельсоветах Новгородского района, а их активные члены по обвинению в контрреволюционной пропаганде против коллективизации и госпоставок отправлены в ссылку. Вместе с иосифлянами д. Видогощь в мае 1932 г. аресту подвергся странствующий истинно-православный проповедник Степан Жирнов, но ввиду недостатка улик через два месяца и семь дней его освободили без суда. Весной 1931 г. были арестованы и по обвинению в проведении антисоветской агитации 18 июня приговорены Тройкой Полномочного Представительства ОГПУ в Ленинградском военном округе к 10 годам лагерей проживавшие в Новгороде протоиерей Николай Семеновский и протодиакон Иоанн Предтеченский, а в мае 1933 г. выслана из Новгорода известная иосифлянская монахиня Екатерина (Елена Захаровна Земляницына)[707].

Мать Екатерина была осуждена по делу группы новгородских «непоминающих», возглавляемых епископом Череповецким Макарием (в миру — Николаем Михайловичем Опоцким). После освобождения из Соловецкого лагеря, где Владыка находился в 1927–1929 гг., он, пребывая на покое, поселился в Новгороде. Еп. Макарий негативно относился к Декларации 1927 г., не поминал за богослужением митр. Сергия, но не отделился от него и к иосифлянам не перешел. Епископ возглавил созданное им церковное «Трудовое братство», члены которого образовали две нелегальные общины — мужскую и женскую, в домах на Советской и Средней Конюшенной улицах. Входившие в общины миряне вместе молились, трапезничали, вечером проводили духовные беседы и чтения. Заработанные деньги вносили в общую кассу и их частично тратили на помощь репрессированному духовенству, в частности, ежемесячно высылали 25 рублей ссыльному Новгородскому митрополиту Арсению (Стадницкому).

К братству примкнуло несколько новгородских священников антисергианской ориентации: отцы Алексий Успенский, Михаил Борисов, Владимир Борисов, Михаил Твердынский, Павел Беляев и Александр Ваучский. Они посещали богослужения в церкви свв. Флора и Лавра, где настоятелем был о. А. Успенский и зачастую служил ей. Макарий. 20 апреля 1933 г. органы ОГПУ арестовали по делу «Трудового братства» 22 человека. Они обвинялись в том, что «проводили систематическую контрреволюционную деятельность, используя с этой целью не только молебные сборища в общежитии „Трудового братства“ и амвон церквей, но и отдельные встречи, ведя свою контрреволюционную пропаганду о неизбежном конце Советской власти, о восторжествовании церкви и т. п.» 19 мая 1933 г. Тройка Полномочного Представительства ОГПУ в Ленинградском военном округе приговорила отцов М. Твердынского, А. Успенского и В. Борисова к 3 годам концлагеря; 11 человек, в том числе ей. Макария, священников П. Беляева, А. Ваучского, М. Борисова и мои. Екатерину, — к 3 годам ссылки; а 8 мирян осудили условно. Почти все из них погибли через несколько лет — в период «большого террора» 1937–1938 гг.[708]