Судьбы изменчивые лики

«Сегодня поводов полакомиться изысками из малины более чем достаточно, — думала про себя Алена, аккуратно расставляя миниатюрные розетки на столе под настойчивые призывы Агрипины побыстрее всем собираться на вечернее чаепитие. — Во-первых, наконец, наступила долгожданная суббота и после любимой бани можно расслабиться, попить чайку, посидеть подольше среди таких близких и дорогих людей. Во-вторых, Алесь закончил школу, и теперь, перед его отъездом в такой далекий и незнакомый Ленинград, это, пожалуй, последняя возможность собраться всем вместе. Как все потом сложится, неизвестно. Возвратится ли мой сынок еще когда-нибудь в эти места? Здесь столько всего пережито. Именно тут нам пришлось бороться и за свое выживание, и за человеческое достоинство. Да и не хотелось мне этого. Пусть бы все получилось, и Алесь после учебы вернулся на свою родную землю, в такую далекую теперь для нас Белоруссию, где он никогда не был, но куда так стремился». Алена поняла, что вновь начинают подступать грустные мысли, и тут же отогнала их. Они могли вызвать тяжелые воспоминания. А этого так не хотелось, особенно теперь, когда в их жизни все вроде бы налаживалось. Ее мысли должны быть только о будущем и, обязательно, о хорошем.

Забежав ненадолго в дом, чтобы извлечь из печи чугунок с пшенной кашей с аппетитно зарумянившейся корочкой, последним блюдом на их субботнем столе, Алена вдруг задержала свой взгляд на небольшом зеркальце, аккуратно вмурованном в печную стенку. От неожиданности она даже отпрянула в сторону. Потом, словно боясь вновь увидеть свое отражение, медленно стала приближаться к нему. Какой же она стала? Интересно, сколько же времени прошло с того момента, когда она вот так просто могла рассматривать себя в зеркале, вдруг подумала Алена. В этой жизни такого не было точно! Всматриваясь в свое отражение, женщина не могла поверить, что это она. Все эти годы ей пришлось нести непосильный груз проблем, поэтому порой и казалось, что они согнули, состарили ее. Да и мысли о том, чтобы обратить на себя внимание, вовсе не приходили ей в голову. Теперь же на нее смотрела молодая, вполне привлекательная, незнакомая ей женщина с нежным румянцем на немного скуластом лице. Было ощущение, что уже с другой стороны, из глубин маленькой зеркальной поверхности, ее рассматривали теплые светло-карие глаза, обрамленные густыми темными ресницами, немного выгоревшими на солнце. Высокий открытый лоб, льняные волосы, туго заплетенные в косу в два обхвата руки, перекинутую через плечо и спускавшуюся до самого пояса. Оказывается — это она, Алена.

— Алена! Гарпина! Только вас и ждем, — уже басил Игнат своим добродушным голосом.

Вечерело. Солнце, обогрев землю, искало свой покой где-то за горами. В лучах уходящего заката отражались теплым светом лица собравшихся за столом людей. На них читалось столько умиротворенности, что казалось, будто прожили они здесь, на этой земле, долгую и счастливую жизнь. В центре стола, в нарушение всяких традиций усадили Алеся как главного виновника события. Все вроде бы было готово к торжеству, но среди собравшихся чувствовалось какое-то напряжение, словно они находились в ожидании чего-то или кого-то.

Сердце Алены билось как-то по-особому. Она поймала себя на мысли, что это не только гордость за уже взрослого сына, которого удалось сначала вырвать из рук голодной смерти, потом вырастить и воспитать, вложить в его душу сознание, гордость за род Лазеповых, за землю, что была там, в далекой белорусской деревне, за те традиции, которые они хранили. Ее сердце в последнее время все больше и больше заполнялось совсем другими чувствами, давно забытыми, а может еще и неведомыми. Они как-то сами собой вошли в ее жизнь, и она жила, то пытаясь заглушить их в своем сознании, то с любопытством прислушиваясь к ним, то отгоняя прочь. Сейчас Алена тоже гнала их от себя, но подсознательно все задавала и задавала один и тот же вопрос: «Помнит ли о них Архип, об их торжестве, придет ли сегодня, или его опять задержат дела?» Когда Игнат уже встал, чтобы поднять чарку с душистой смородиновой настойкой, все услышали звук приближающейся полуторки.