Судьбы кружение

Брату моему было 3 года, но он не ходил, ножки были слабые, вот она сажала его к себе на плечи и уходила на день, на два. Приносила в мешке хлеб, сало. Мама ругала, просила: «Не позорь нас!» Но, видимо, бабушке Ганне нравилось попрошайничать. Ходила она ещё пешком в Киев. Собирались несколько человек, посещали церкви, молились, стояли службы. Шла она всю дорогу босиком или в старой обуви, а как подходили к Киеву, обувала хромовые сапоги. Берегла их всю жизнь, обувала на большие праздники. Я однажды услышала от своей двоюродной сестры историю, как она приходила к ним босиком по первому снегу, а идти нужно было в другое село несколько километров. Шла через распаханное поле, ноги сбивала в кровь. У меня до сих пор болит сердце, как представлю её, идущей по снегу босой. У моей сестры тогда умерла мама, и они, трое маленьких детей, оставались одни дома. Баба Ганна собирала нехитрую еду и несла им. Но почему босиком? Это что, был такой характер? Я не думаю, что обуть ей было совсем нечего. Но эта история меня очень потрясла и огорчила, мне так было её жаль. И так явственно она мне представлялась, как идет поэтому замерзшему полю, со сбитыми в кровь ногами. А брата моего вылечила незнакомая старушка. Мама сидела как-то с ним на скамейке возле дома, а мимо проходила старушка, как потом говорила мама, была она богомольная, со светлым ликом. Никогда раньше она её не видела, хотя в округе люди знали друг друга. «Не ходит сынок? – спросила незнакомка. – Сходи на речку, нарви чистотела, завари, сделай настой и купай ножки в этом отваре». Мама сделала это один раз, и её удивлению не было предела. Прямо на глазах ножки стали наливаться силой, и через день мой брат уже бегал. Я думаю, это была не простая старушка…

Да, нет давно уже моих родных, а так хотелось бы поговорить с ними, расспросить про их родителей, узнать больше о родословной нашей семьи, но увы. Пусть покоятся с миром.

Жизнь прекрасна, и мы будем ею дорожить и хранить память о тех, кого нет рядом с нами.

Три дочери

Жила на свете семья. Мама и три дочери. Мама была Верность, одна дочь – Любовь, вторая – Жизнь, а третья была – Смерть. Но мать тогда не знала, что у нее такие дочери. Время шло, дочки выросли, мама постарела, и пришел день, когда её не стало. Дочки разошлись по всему свету. Одна дарила любовь, вторая – жизнь, а третья отбирала её и считала это самым достойным, что она делает. Она была самой красивой из трех сестер: стройная с черными длинными волосами и глазами голубого небесного цвета. Мужчины сходили по ней с ума, а её сердце было непреступно и холодно. Любовь обзавелась семьей, родила двоих детей и была счастлива. Жизнь радовалась жизни, каждому её дню и дарила людям радость. А Смерть влюбляла в себя несчастных, а потом бросала и многие погибали от любви к ней. А остальные продолжали любить холодную красавицу, но ей было все равно.

Но однажды их всех троих свел случай, так было предопределено судьбой, чтобы они встретились в одном месте и в одно время. Погибал ребенок. Рыдающая мать пыталась спасти своё дитя, прижимала его к себе, согревала своим дыханием и вознося руки к небу просила:

– Господи, помоги!

Три сестры стояли и смотрели на это горе. Любовь сказала:

– Смирись, ты будешь любить его и после смерти.

Жизнь давала свою силу младенцу, но он угасал.

А смерть стояла, смотрела и решила, что он умрет.

И тут вдруг я вилась мать. Мать Верность, верность любви, жизни и даже смерти.

– Дочь моя – сказала она, – ты представь, что это твой ребенок погибает, почувствуй эту боль, бессилие, отчаяние над данной ситуацией. Спаси его, не забирай!

И дочь Смерть встретилась глазами со своей матерью. Она то ли увидела мольбу, толи просьбу, толи надежду на спасение. Она все поняла, что это её случай, что здесь она должна уйти. Её красивое лицо дрогнуло, она отошла, ушла в сторону. И ребенок очнулся, открыл глаза и заплакал. Мать, не знавшая этих женщин, пыталась их обнять, говорила слова благодарности, не веря своему счастью. А смерть обнять нельзя, потому что она смерть. Но в некоторых случаях она просто уходит, холодная, верная себе, но оставляющая жизнь.

Моисеевы тропы

Меня мучает жажда, солнце раскинуло надо мной свои горячие жгучие щупальца, и они, вживаясь, жгут каждую частичку моего тела. Пить, пить! Но вокруг барханы песка, не имеющие границ горизонта. Он горячий, как угли горящего костра. И что я здесь делаю? Как сюда попала на Моисеевы проторенные тропы: сама ли, или, может, я была с ними, ищущими в обетованную землю за призрачным счастьем и прошедшими по величайшему милосердию Божьему чрез расступившееся морское чрево?