Судьбы передвижников

В Париже, после всех пережитых волнений, Боголюбов продолжает настойчиво оттачивать своё ещё далёкое от совершенства мастерство рисовальщика. Он поступает в школу Кутюра, а затем учится у «доброго и гениального» Эжена Изабе. Через некоторое время, шутливо признав себя слишком слабым, чтобы не увлечься жизнью бурлящего соблазнами Парижа, а на самом деле ради постижения ценных секретов Дюссельдорфской школы живописи, Боголюбов засобирался к профессору Ахенбаху. Изабе напутствовал своего подопечного предостережением: «Не оставайтесь долго у вашего Ахенбаха в немецкой школе, или вы будете черствы, как три немца». Боголюбову, однако, довелось в полной мере оценить блестящую кисть и педагогическую состоятельность выдающегося дюссельдорфца. Три месяца занятий с Андреасом Ахенбахом добавили в творческую копилку Алексея Петровича массу тщательно исполненных натурных зарисовок. И, что самое главное, Ахенбах расширил в русском живописце рамки его собственных представлений о своём таланте мариниста. Общительный Боголюбов легко заводит знакомства в кругу местной творческой элиты, его привечают как очень порядочного человека и не менее талантливого художника.

Ненадолго заглянувшему в Париж Алексею Петровичу судьба приготовила драгоценный подарок: в доме чиновника и литератора Николая Арсеньевича Жеребцова художник увиделся с его племянницей Надеждой Павловной Нечаевой. С рано осиротевшей дочерью полковника П. П. Нечаева, «институткой ордена Св. Екатерины» Алексей Петрович встречался и прежде, но в этот раз молодая девушка, наделённая вовсе не эффектной красотой, а пленительной одухотворённой миловидностью, всецело овладела его вниманием.

О своей избраннице художник отзывался восторженно: «…миниатюрная девица с прекрасными умными глазами, русыми волосами и ртом невыразимой приятности. <…> Все движения её были просты, не изысканны, но полны врождённой грации». «Но где было думать о женитьбе, – возвращался памятью к тем счастливым дням Алексей Петрович, – когда в кармане нет ни гроша, а башка полна всякими проектами будущих картин. Но, несмотря ни на что, я был ею поражён и вернулся в Дюссельдорф как будто оврачёванным нравственно».

С любезной сердцу Надеждой Павловной Боголюбов обвенчался в ноябре 1859 года. Произошло это в Висбадене. Только что начатая семейная жизнь продолжилась в Дюссельдорфе, где Надежда Павловна очаровала всех многочисленных знакомых своего мужа.

Годы пенсионерства пролетели быстро. Расставшись с обожаемой женой, вместе с родственниками уехавшей зимовать в Ниццу, Боголюбов на исходе 1860 года с сознанием исполненного долга повёз в Петербург шесть больших полотен царского заказа и ещё очень много этюдов и картин. Представленные на выставке внушительные труды Боголюбова были оценены по достоинству, принесли ему звание профессора. Было очевидно, что художник, совершивший за время пенсионерства рывок в своём творческом развитии, превзошёл пройденную им академическую школу, что его оформившаяся манера превосходного мариниста ничем не напоминает стиль признанного Айвазовского.

Точный в своих высказываниях Крамской сообщал о тех днях боголюбовского триумфа: «…он устроил большую выставку из всего сделанного им за границей и сразу стал тем Боголюбовым, которого мы знаем: огромная, хорошо усвоенная им европейская техника и некоторое сочинительство пейзажа. Это было положительно прекрасно, особенно для нас, тогда еще мало знакомых с современными европейскими мастерами».

«Выставка моя посещалась бойко, – поведал сам Алексей Петрович, – и стояла целый месяц. <…> Я составил себе имя, которым честно живу и теперь». Монарший заказ, сделанный Николаем I, принимал уже новый император – Александр II. Удовлетворённый впечатляющими трудами художника, он, щедро оплатив все картины из истории Крымской войны и «Ярмарку в Амстердаме», поручил Боголюбову создать живописную «военную морскую историю всех славных действий царя Петра I».