Судить буду я

Сличая список Интерпола со списком из МИДа, Хуршид Азизович вновь наткнулся на упоминание бывшего секретаря обко­ма Тилляходжаева и вора в законе Талиба. Появятся ли они на презентации? Тилляходжаев – вряд ли, потому что прокурор навел справки, отбывает ли «хлопковый Наполеон» свой срок в пермском лагере и не отлучался ли он из зоны в сроки, указанные Интерполом на его запрос. Официальный ответ на­чальника тюрьмы порождал только новые вопросы, ибо Интер­полу Камалов доверял куда больше, чем отечественным колле­гам. Значит, кому-то, весьма могущественному, было выгодно, чтобы находящийся в заключении бывший секретарь обкома тайно встретился за границей с человеком, открывающим круп­ный банк в Узбекистане.

Скорее всего, Анвара Абидовича на презентации не будет, вряд ли ему резон рекламировать свое появление на свободе, тут многие точат на него зуб, не могут простить его откровений прокуратуре СССР. Чистосердечное признание «хлопкового На­полеона» многим стоило больших хлопот и денег, а кое-кому – даже свободы. Нет, Тилляходжаева в «Лидо» не будет. А Талиб, возможно, и появится, ныне ни одна презентация ни в Москве, ни в Ташкенте, ни в Санкт-Петербурге не обходится без участия преступного мира, его главарей, воров в законе, их теперь открыто представляют нам как представителей делового мира. И так оно и есть – две трети коммерческих магазинов и совме­стных предприятий принадлежат им, если даже официально и имеют других хозяев. И только после приватизации, которую так спешат провести новые власти, мы узнаем, кто всему ока­жется хозяином, и ахнем. Но под какой бы личиной ни появился на презентации Талиб, какую бы «крышу» ни имел, для него, Камалова, он навсегда остается вором, и только вором. Волка в овечью шкуру рядить бесполезно, повадки, зубы – все равно выдадут. И для него, прокурора, скорее следует разгадать загадку – почему Талиб навестил в Мюнхене Шубарина? Кама­лов мог поклясться, что инициатива встречи вряд ли исходила от Артура Александровича. Контакт был навязан Японцу. Вот только что же пытались навязать ему и почему в Мюнхене? На эти вопросы тоже следовало поискать ответы до встречи с ним. Возможно, отгадки и сократят дистанцию между ним и банки­ром, которого так хотелось заполучить в союзники.

Узнать о том, будут ли на широко разрекламированной пре­зентации Талиб и «хлопковый Наполеон», прокурору не удалось, но один неожиданный гость, не числящийся в списках пригла­шенных, объявился в Ташкенте накануне торжества. Хуршид Азизович точно знал, что тот обязательно будет присутствовать в «Лидо» и всячески будет использовать прессу и телевидение, чтобы заявить о своем возвращении в Узбекистан.

Человеком, попавшим сразу с корабля на бал, оказался Сухроб Ахмедович Акрамходжаев, Сенатор, освобожденный из-за недостатка улик из известной московской тюрьмы «Матрос­ская Тишина». О восторженной встрече, организованной Миршабом в аэропорту, жертвенном баране, зарезанном чуть ли не у трапа самолета, прокурору доложили тотчас.

В день презентации начальник отдела по борьбе с организо­ванной преступностью Уткур Рашидович сказал прокурору Камалову, словно читал его мысли:

– Сегодня на открытие банка слетаются отовсюду гости, даже из-за рубежа, чует мое сердце, что он станет яблоком раздора для многих. Слишком лакомый кусочек, лежит готовенький на блюдце с голубой каемочкой. Найдутся горячие головы, которые раструбят, что лучший в Узбекистане банк принадлежит инородцу, и под Шубариным может зашататься кресло управляющего, эта карта сегодня, увы, повсюду сраба­тывает безотказно. По крайней мере, если палки ставить в от­крытую не решатся, то и помогать гласно поостерегутся.

– Ты считаешь, что его банк может глянуться Сенатору или Миршабу?

– А почему бы и нет, но кроме них и тех, кого еще мы не знаем, есть и хан Акмаль. Вот ему при его амбициях банк нужен будет позарез.

– А Шубарин? Ведь он вроде в дружбе с ними? – спросил Хуршид Азизович, догадываясь, каким будет ответ.

– Времена нынче другие. Дружба дружбой, а табачок врозь. Мавр сделал свое дело и может уходить. Но Шубарин не тот человек, чтобы легко уступить свое дело, тем более, как мне кажется, банк – мечта его жизни. Вот отчего я чувствую, что со дня открытия «Шарка» работы у прокуратуры прибавится.