Судмедэксперт

Начались дневные и ночные работы. Мы работали очень много — нагрузка бешеная. Времени на тренировки не осталось. Боров переживал, что я пашу как лошадь, но радовался, что я перестал думать о расставании. Работа прекрасно вытеснила дурные мысли про Сигову и её беременность. Мне некогда было думать про это всё.

А ещё я насквозь провонял секционкой и уже не обращал на это внимания. Окружающие, конечно, частенько улавливали «тонкие» нотки. Но я это легко решил — коротко побрил волосы, оставив от силы три миллиметра длины. Настя тоже подстригла волосы, что невероятно её преобразило. Она сказала, что причёска называется «пикси», что переводится «фея». Да, было что-то от фей у неё во внешности.

Моя ассистентка мне очень понравилась. Она быстро всему выучилась и уже через месяц работала как полноценный помощник. А ещё мне нравились два новых санитара — студенты медицинского колледжа. Парни оказались крепкие, толковые, порядочные. С ними было легко. А вот брат от меня отдалился. Я так и не понял, что произошло. Наверное, смерть друга стала для него сильным ударом.

Раннее утро первого осеннего дня. Мы с Настей сидели в ординаторской и пили крепкий кофе, который ассистентка только что сварила в медной турке. Приятно пахло. Из открытого окна в комнату заходил свежий, холодный воздух. Мы завершили ночное дежурство. Оставалось подождать минут двадцать, чтобы закрыть смену и уйти домой спать. Но не тут-то было. Зазвонил телефон в ординаторской.

— Ну что такое! — выругался я и поднял трубку.

— Принимайте, новенького привезли. Скоряки передали, что просто упал. — сонно сказала регистратор Галя и бросила трубку.

Мы спустились с Настей в приёмник. На каталке лежал асоциальный мужчина лет шестидесяти. На его окаменевшем теле была грязная футболка и рваные спортивные штаны. На ногах красовались чёрные носки, покрытые грязью, и порванные кроссовки. С телом привезли полиэтиленовый пакет, откуда выглядывала алюминиевая банка пива. Я быстро описал одежду, пакет и пустые карманы. Настя вбила информацию в планшет.

— Николай Петрович. Можно я кофе допью? Он сейчас остынет, испортится вкус. Пожалуйста! — взмолила девушка, и я её отпустил. Кофе был единственной слабостью Насти, я частенько отпускал её ради маленькой чашечки. Да и работала она после этого напитка точно и энергично.

Санитары укатили мужчину на вскрытие, и я последовал за ними.

Стены секционного зала, выложенные от пола до потолка белым кафелем, ярко блестели в синтетическом свете. Санитары раздели мужчину и скинули одежду в пакет «отходы класса Б». На только что вымытый металлический стол переместили тело пациента. Небритый. Грязные волосы, сбившиеся в колтуны. Отросшие ногти, покрытые жёлтым грибком. Глубокие трещины на стопах и ладонях, забитые чёрной грязью.

Я надел пластиковый зелёный халат поверх своей белоснежной хирургички, завязал одноразовую шапку и натянул плотные нитриловые перчатки. Щёлкнул выключателем — тело осветил яркий хирургический светильник. Я начал проводить детальный внешний осмотр и заметил, что в волосах пациента копошились вши. Невольно у меня самого зачесалась голова. Но никаких трупных пятен и патологий я не нашёл.

Взял секционный нож и провёл разрез через голову от одного плечевого сустава до другого, освободив череп от кожи. Забежала бодрая Настя, уже готовая к работе. Ассистентка с лёгкостью откинула кожный лоскут на лицо пациента и начала отделять крышу черепа, крепко схватившись за маятниковую электрическую пилу. Я увидел, что её руки уже устали, перехватил инструмент и завершил работу. Крыша черепа отошла без проблем.

Настя немного расслабилась, включила радио и начала рассказывать о своих планах на отпуск. Это было рутинное и неосложнённое вскрытие.

Зазвонил телефон.

— Настя, ответь. — сказал я, взвешивая мозг.

— Ага, сейчас.

Девушка скинула перчатки и рванула к телефону.

— Алё, секционная. Да ты что! Сейчас спущусь. Ага, поняла. — загадочно проговорила Настя и положила трубку.

— Николай Петрович, я выйду в приёмник. Галя с санитаром что-то нашли у пациента в пакете.

— Давай скорее. — ответил я, увлечённо нарезая мозг книжкой. Длинный секционный нож меня прекрасно слушался: получалось делать идеально ровные срезы без особого старания.

Настя убежала и пропала надолго.

Я уже вскрыл грудную и брюшную полости, провёл осмотры и замеры органов и даже нашёл причину смерти — обширный инфаркт миокарда. Ассистентки всё не было. Это меня начало подбешивать, но я самостоятельно неплохо справлялся.

Затем поместил органы обратно и начал приводить тело в порядок. Даже тот факт, что человек, вероятнее всего, без определённого места жительства не был для меня определяющим — я шил шовчик к шовчику, стараясь делать всё аккуратно. Принцип и перфекционизм не позволяли мне делать работу халтурно.

Последний шов. И тут я выдохнул. Наконец-то! Ну и смена сегодня… Ещё и Настя куда-то делать. Первый раз такое, чтобы она ушла так надолго. По радио заиграла моя любимая песня, и я начал подвывать слова, обмывая тело из шланга.