Судный год

Оправданный Ответчик проводит двумя указательными пальцами по векам к вискам. Изображение на диске на секунду исчезает, словно в перегревшемся костяном футляре, где покоится мой изнеженный мозг, внезапно наступила полная темнота. Затем плоский лик судии появляется снова, возвращается в фокус, уменьшается, приобретает глубину. Понемногу проступает его левая половина.

Бронзоволикий вершитель правосудия поднимает глаза от бумаг и наконец замечает Спринтера. С ленивым благожелательным любопытством прищуривается на своего подсудимого, раздвоившегося у него прямо на глазах. Степенно зевает, не раскрывая рта. Близнецы, забыв о соперничестве, смыкают ряды. Не сговариваясь, еще со времен нашего прыщавого детства отработанным жестом одновременно скрещиваем руки на груди и улыбаемся одинаковыми улыбками. На бронзоволикого это не производит никакого впечатления. Похоже, он и не такое видал здесь, в зале суда.

Помпрок с силой бросает на стол папку и выбегает из зала суда. Джессика сразу выходит следом за ним. Должно быть, повышение Ричарда Лоуэлла на должность окружного прокурора откладывается надолго.

Судия отворачивается от братьев Маркман и Защитника. В его сложно вылепленном ухе появляется желтое, цвета слоновой кости размытое пятно. Теперь уже профиль бронзоволикого висит над залом, над стенографисткой, над Защитником, Ответчиком и Спринтером. Скошенный лоб, сплюснутый нос, выпученные губы и отколовшийся твердый подбородок сливаются в одну изломанную линию. Такой профиль можно увидеть разве что в кофейной гуще. Для профессиональной гадалки тут открывались бы необозримые просторы. Остаток свечения в судейском ухе легонько потрескивает.

Защитник, поставив стоймя воротник легкого, но явно очень дорогого пальто, прощается со своим подзащитным и его братом-близнецом посредине парка. Обмотанный вокруг отсутствующей шеи длинный красный шарф свисает одним концом почти до колен, другой небрежно закинут за спину.

В солнечных кронах деревьев мерцают тысячами притаившихся киловатт причудливые люстры сосулек. Недалеко от них над серебристым овалом катка внутри снегопада плывет звенящий детский смех, разноцветные огни, звучит музыка, кружатся темные фигурки. У входа подтаявшая снежная баба в черной шляпе набекрень с очень широкими полями. С них свисают маленькие металлические колокольчики. Морковка вместо носа, блестящие камни глаз – один прищурен, – растопыренные руки из еловых веток. В безгубом рту потухшая залихватская сигарета. Четыре черные ноздри, расположенные в неровную линию, придают лицу немного зловещий вид. А над бабой ветер плетет и плетет сверкающую завораживающую снежную канитель.

– Что ж, еще раз поздравляю с успешным окончанием дела. – Защитник опускает веки и несколько секунд задумчиво смотрит на подзащитного с закрытыми глазами. Вытирает влажную от изморози щеку. – От всего сердца, от всей души поздравляю!

Вот, оказывается, у него, вдобавок к внушительным тысячам на банковских счетах, еще и душа имеется. Надо же… Вроде говорит он это все вполне искренне… Все-таки плохо я знал своего Защитника…

– Как видите, дело ваше оказалось не таким уж сложным. – Он немного отстраняется и добродушно смотрит на меня. Мелкий победительный смешок, зацепившись за веселые острые зубы, покачивается в съехавшей на сторону – неужели все-таки фальшивая? – бороде. В которой сейчас тает снег. Скромный адвокат, безуспешно пытающийся приуменьшить свои совершенно очевидные успехи. Снисходительная непроницаемая улыбка удачно дополняет образ. А затем, будто чувствуя потребность в завершающем аккорде, добавляет: – Хотел бы вам напомнить, что бракоразводное дело у вас я тоже готов взять. Так что, надеюсь, скоро встретимся?

– Старайтесь избегать до конца своей жизни! – снова доносится – или это мне только послышалось? – до оправданного всего час назад Ответчика напутствие бронзоволикого судьи. Голос выносящего приговоры слышен далеко.

Мы втроем не спеша идем по изъеденной солью асфальтовой дорожке к станции метро на углу парка. Белыми клубами висит над зыбким тротуаром пар, вырывающийся из подземных люков. Докурены последние общие сигареты. Время наших встреч с Защитником в переводе на доллары уверенно переваливает за пять тысяч.

– Спасибо за помощь брату, – прощается Спринтер с Защитником. – Мне тоже понадобится адвокат в Бостоне. Я столько о вас слышал. Если не возражаете, возьму у брата ваш телефон. Он о вас очень высокого мнения. Приятно было познакомиться.

Довольно странно. Насколько помню, я с ним о Защитнике никогда не говорил… Иногда кажется, все вокруг меня связаны между собою… Может, это известие о том, что он раньше в ЭфБиАй работал, произвело на Спринтера впечатление… Собирается налаживать связи с американской конторой?

Защитник, выгнув руки, будто тащит тяжелые чемоданы, уходит сквозь кружащуюся белизну вниз по ступеням в ненасытную пасть метро. Мокрые снежинки, невесомые шестеренки рассыпавшегося небесного механизма, выводят бесконечный серебряный танец над его зеленой шляпой.