Судный год

Нет, конечно, жуткая глупость, что приперся сюда! Этот божий одуванчик в любой момент может вызвать полицию. И если, на радость Ричарду, полицейский рапорт о незаконном вторжении в дом одинокой старой женщины добавят к моему делу, то в этот раз уж он постарается!

Проходящая мимо тетка в пуховом платке с укутанным по горло карапузом посматривает на сиротливо стоящего перед закрытой дверью Ответчика.

– Бабушка, этот дядя плохо себя вел? Его наказали и не пускают домой? – спрашивает по-русски любопытный карапуз. – Должно быть, русскоязычные эмигранты уже освоили и этот, совсем не бедный район.

– Пойдем, пойдем, малыш. Мы торопимся.

С обеих сторон от наказанного Ответчика вдоль кирпичной стены сияют гроздья замерзших низких кустов можжевельника, наполненные солнцем обледеневшие провода. Далеко вокруг во все стороны квадратные лоскуты расстеленного на земле снежного покрывала подоткнуты по краям под черный асфальт тротуаров, мостовых, подъездов к гаражам.

Граф за дверью продолжает глухо рычать. За окном в серебристом окладе кукольное личико наблюдает за мной.

Минут через пять снова осторожно нажимаю кнопку звонка. В этот раз лиловые букли появляются в проеме двери совсем быстро.

– Пожалуйста, простите за настойчивость. – Божий одуванчик делает брови домиком. Из-под крыши его вылинявшие слезящиеся глазки – две маленьких сплющенных медузы в сетке морщин – придирчиво изучают ежащегося от холода Ответчика. – Но я хотел бы узнать как можно подробнее про вашу синюю птицу! Мне кажется, это как-то связано с тем, что последнее время происходит… Ведь не случайно же ваш муж выбрал меня, чтобы…

– Вы думаете, что не случайно? – озорная, не допускающая возражений улыбка проскальзывает на кукольном личике и сразу исчезает. – Ну хорошо. Давайте поговорим. Только имейте в виду, у Графа мертвая хватка. Достаточно одного слова…

Опасливо поглядывая на оскаленные желтые клыки Графа с мертвой хваткой, вхожу в темную прихожую и снимаю куртку. Еще через минуту оказываюсь в большой, жарко натопленной комнате. Какой-то слабый неприятный запах, будто воздух стоит здесь неподвижно уже много лет и начинает подгнивать. Старушка усаживается в величественном кожаном кресле, небрежно положив тоненькую высохшую руку на голову Графа. Выпуклые блестящие глаза бульдога, налитые равнодушной ненавистью, неотрывно следят за Ответчиком, который сидит на краешке стула возле окна метрах в трех от них.

Стены комнаты увешаны черно-белыми снимками хозяйки дома. Ни одного мужского лица я не заметил. (Должно быть, Норман не любил фотографироваться.) Повсюду слабый запах лекарств, перемешанный с запахами имбиря, корицы и еще чего-то совсем несъедобного. Пыль, будто бледная тонкая кожа старых, живущих со скрипом вещей. Кажется, проведешь ногтем и навсегда останется глубокая царапина. На столе среди вороха газет и журналов почти полностью разгаданный кроссворд. Похоже, у этой старушки много свободного времени и прекрасная память, но уборка дома явно не входит в число любимых занятий.

– Вот что, молодой человек. Сейчас вам все объясню, – голос совершенно спокойный, вылинявшие глаза смотрят прямо в лицо, – и вы уйдете. Или я тут же вызываю полицию… Когда вы в первый раз позвонили, сначала даже не поверила, что кто-нибудь теперь всерьез может верить в такие глупости… И решила вас разыграть. Тут же создала сказку про Нормана и синюю птицу и исполнила для вас. Пригодился наконец мой сценический опыт. Граф, замолчи… – она стрельнула глазами в бульдога, но, как видно, промахнулась. Взгляд прошел мимо Графа, который стоит сейчас с оскаленной пастью и очень быстро дышит. Подрагивает свисающий язык, струйка густой тягучей слюны стекает на пол. В любую минуту может прыгнуть! – Живу я одна уже много лет, и не так часто появляется возможность развлечься… Молодой человек, никакого Нормана нет и никогда не было… Решила вам это сказать, чтобы перестали придумывать всякую мистическую чепуху. Как видно, фантазия у вас слишком хорошо работает… Я, конечно, мечтала, чтобы был у меня такой Норман. И чтобы он дарил цветы. И называл меня синей птицей. А были только чужие мужья и похотливые любовники. Вот так-то… Теперь вы должны уходить… Вы же видите, он начинает нервничать…

– Значит, вы просто развлекаетесь. И сказать это по телефону не могли… я ведь звонил… – Бульдог поднимает треугольные уши. Зевает, нервно облизывается. Делает очень быстрое движение правой лапой, будто крестится перед прыжком. Высохшая рука старушки придерживает ошейник. – Быстро же вы вжились в роль жены несуществующего Нормана. Через каких-нибудь пару минут, как услышали вопрос незнакомого человека о синей птице. Но ведь послание появилось дважды и в точности с тем же десятизначным хвостом! И хвост этот в точности совпал с вашим телефоном! Таких случайностей не бывает… Розыгрыш какой-то неубедительный получается… И очень уж злой…