Судоходство в пролет

Особенно обидно, когда за ней кто-то есть, но тебя не пускает.

Сначала не повезло писателю Клубкову: несколько дней назад он пришел ко мне, звонил в домофон, орал с газона в распахнутое окно, но я его не услышал и не впустил, и он ушел. На следующий день он явился снова, и опять звонил в домофон, а я не слышал, и тогда он привычно отправился на газон и орал оттуда мне минут пятнадцать. Потом решил, что если я и дальше буду молчать, он начнет декламировать стихи моего дяди и все остальное, но тут я, слава богу, внял и услышал. Наверное, у меня уши отказывают к старости и не к радости.

Теперь не повезло его сестре. Племянница заснула, в квартире остался лишь бессловесный парализованный отец. Это не остановило сестру. Проникнув в подъезд, она стала требовать у двери, чтобы несчастный открыл ей, и тот поехал в коляске. И она слышала, как он рулит, и подбадривала, и наставляла, пока инвалид не вывалился на пол.

У каждого есть такой печальный опыт, и у меня тоже.

Помню, я не мог попасть в свою квартиру: заело ключ, и тогда я от ярости сломал его, но это не помогло. Слесарь открыл эту дверь пальцем, и я понял, что пора ее заменить.

А другой случай состоялся на старой, коммунальной еще квартире. У меня не было ключа, но я надеялся на бабушку-соседку. Баба Маша была боязлива и глупа, она имела обыкновение запираться на цепочку и крюк. Она полагала, что может быть кому-то нужна.

После серии бесполезных звонков я раздобыл лом и сделал дверную щель. Сорвал крюк, но сладить с цепочкой мне не удавалось. И тогда я стал метать в образовавшийся проем строительные материалы и всякую дрянь, которые нашел на лестничной площадке. Этого добра нашлось много: доски, палки. И все это я с грохотом переправлял в щель, в коридор, где оно беспорядочно падало.

Наконец, явилась сонная Баба Маша в ночной рубашке и платке.

– Леша! А мне снится, снится…

– Еб вашу мать, Марья Васильевна!…

– А мне все снится, снится… меня догоняют, стреляют, а я бегу, бегу… Леша.

Повесть о настоящем человеке

Отчим мой взял и попал в «Лучшие Люди России».

Есть такая Энциклопедия.

Она вроде бы хронически пополняется, и я все думал раньше: неужели так много хороших людей? Все больше и больше, тесно от них уже, а выйдешь на улицу, так и не скажешь.

Теперь-то я знаю, почему она пополняется.

Отчим мой, конечно, человек очень даже неплохой. Сорок лет в одной больнице, за городом, подъем в полпятого утра, дома – в семь-восемь вечера. Ничего так. Невропатолог. Все знает. Матерый такой волчара даже, а не человек.

Но вот, стало быть, признали где-то, что он из лучших, и занесли в Энциклопедию, и позвонили. Из самой Москвы, с несколько развязным вопросом: ну так что, будете покупать-то? Энциклопедию, где написали про вас? Тридцать тысяч. Есть особое предложение – семьдесят тысяч. Сафьяновый переплет французской выделки, пятнадцатого века материал.

И я вздохнул с облегчением. Энциклопедия будет пополняться, потому что сафьяновый переплет, но я туда не попаду. Потому что я не очень хороший человек. И это замечательно. С хамскими и дебильными вопросами обращаются только к лучшим людям России, которые встают в полпятого утра.

Бытовая ревматология

Мысли мелочные, но все какие-то червивые, донимающие.

Вот эти кассирши, например. Опять они. Почему они все время хотят то десять копеечек, то двадцать? Якобы чтобы без сдачи.

Сегодня я присмотрелся: мать моя женщина! да там у них груды этих монеток! Россыпи! Тогда зачем?

И я догадался, что это специальная лечебная физкультура для склеротически-артритических пальчиков, которые роются в кошелечках, все рассыпают, заполошно зовут на помощь: Коля! Коля…

Коля, нагруженный верблюдом, суетится и беспомощно приседает рядом. Очередь пропитывается настроением кобры.

Надо было ввести такую физкультуру и в нашей больнице. С разрабатыванием суставов. Чтобы покупали гречку, да в рваном пакете – простите, я перевешу, да чтобы стыдно стало, что вообще пришла лечиться и покупать еду.

Одна беда: у меня суставы в порядке. Но это временно.

Есть еще одна беда: крупная купюра. Рублей сто. Ее меняют всем магазином. Но это отдельная тема.

Маршал Кейтель

Мое недельное – дольше – сражение с раковиной завершилось безоговорочной капитуляцией и раковины, и трубы.

Воспользовавшись хирургическим орудием, я извлек из трубы маршала Кейтеля, и он подписал акт. Он, маршал, представлял собой жалкое зрелище.

Когда-то он был картошкой. И жил бы себе в условиях сельского хозяйства. Так нет же, устроил агрессию – и против кого! Против человека, который умеет делать пункции…

Новая баня Цили Аароновны

С утра в мою бедную голову ломится даже не лытдыбр, а нечто непоименуемое.

Вот взял и вдруг вспомнил новую баню Цили Аароновны, нашей дачной соседки. Она не снимала дачу, она володела ею сама, и у нее была резная, она же кованая, калитка.

И был у нее еще зять, с машиной, который построил эту самую баню. Баня была из красного кирпича, а вела к ней, как принято в волшебных странах, дорога из кирпича желтого.