Судороги Земли (СИ)

  - Можно... - Эркатога тяжело вздохнула и внимательно посмотрела в мои глаза. - Но ни тебе, ни мне это не дано...

  - А кому дано?! Кто он - этот избранный?..

  Эркатога как-то мягко и даже нежно улыбнулась:

  - Не бывает избранных, мой мальчик! Любой человек, родившись, уже избран провидением для того, чтобы сделать свою жизнь такой, какой он хочет её видеть. Всё зависит только от самого человека...

  - Могу я это записать в своей книге?

  - Пиши, только помни: читая, человек видит лишь то, что хочет увидеть его сердце..."

  ...И вновь на тропе лежали только листья, мох, корни.

  Зодчий бросил взгляд через плечо - страшный в своей молчаливости эскорт не отставал.

  Что гнилое Озеро совсем близко, Зодчий определил не только по приметам, навсегда запавшим в память, но и по изменившемуся поведению недовыходцев. "Скачки" и "ходульники" по-прежнему безмолвно следовали за ним, позабыв о своём вечном антагонизме к обитателям "мира Амвросия". И всё-таки что-то в них переменилось. Они выглядели встревоженными, взволнованными, нетерпеливо поглядывая на Зодчего своими звериными глазами, за которыми стоял совсем не звериный разум...

  ...На берег Озера Зодчий ступил с противоречивыми чувствами. С одной стороны он был бесконечно рад, что дошёл до цели, и у него появился шанс вызвать Изменение. А с другой - он уже сталкивался с обрывками изменённого мира, некоторые фрагменты которого были не намного лучше тревожной действительности. Но сомнения прожили в его сердце недолго. Едва он вспомнил оставленное за спиной разрушенное поселение, как ноги понесли его к воде...

  У самой кромки Зодчий остановился. Неожиданно в память ворвались слова из прошлой, невероятно далёкой жизни: "...существует три степени достоверности: высшая, данная божественным откровением, вторая, доказанная наукой, и третья, низшая, полученная из личного опыта..." Выходец печально вздохнул. Всё так. Сначала он смотрел, трогал, нюхал, пробовал, что называется "мир Амвросия" на вкус. Потом появилось знание. Разобщённое и раздробленное на тысячи осколков, оно отовсюду приходило крохотными порциями, постепенно складываясь в целостную картину. Но в многоцветной панораме не хватало главного - высшей степени достоверности, то есть ключа к пониманию сути происходящего. А ключ, по-видимому, покоится здесь - в глубине странной, пугающей, но невероятно притягательной субстанции...