Судороги Земли

Зодчий оторвался от чтения. «Не удивительно, что своим детям они об этом ничего не говорят…» — подумал он.

Старик библиотекарь по-прежнему сидел, склонившись над книгой, и издали казался огромной нахохлившейся птицей. Зодчий потёр глаза — на улице наступал вечер, становилось трудно разбирать мелкий ажурный текст. Зодчий слегка пошевелился. Старик тут же расправил согнутую спину, вопросительно взглянув на заставника.

— Лампу можно? — попросил Зодчий. Ему хотелось закончить книгу сегодня. Что-то внутри подсказывало: читай сейчас, другого раза может и не быть…

Библиотекарь принёс зажжённую керосиновую лампу. Немного постоял рядом, через плечо заглядывая в рукопись. Но Зодчий не видел старика — он читал…

Отрывок из главы «Новые люди?»

«…Его принесли под вечер. Говорить он не мог, только смотрел на всех безумным взглядом и тряс головой.

— Сильно его во время Перехода помяло, — сказал Клим. — Наверное, умрёт…

Повитуха баба Аноха не согласилась:

— Пустое говоришь! В глазах ещё не потух огонь жизни. Выживет. Обещаю…

А потом за один месяц в поселение принесли сразу пятерых и н о м и р я н. Один умер через неделю — его не смогли освободить от странной вещи, росшей прямо из груди. Остальные четверо скоро поправились и были приняты Советом, как члены рода…

К концу года в поселении проживало уже девять иномирян. Именно тогда открылась страшная правда: потомство, на которое так рассчитывал род после Второго Изгнания, оказалось ущербным. Дети от брака с пришлыми рождались уродцами, и повитуха Аноха наотрез отказывалась давать им имена. Иномирянам запретили иметь детей. Но запрет оказался нарушен, и тогда Совет изгнал иномирян из поселения. Отныне они должны были жить отдельно — на границе мира. И называли их теперь иначе — в ы х о д ц ы…

Две женщины, связавшие свою судьбу с иномирянами, захотели уйти вместе с мужьями. Род разрешил. Так образовались Первая и Вторая заставы. Но Совет не мог оставить своих женщин без поддержки и стал один раз в месяц отправлять им продукты.

Первая женщина прожила со своим мужем 17 лет и вернулась в поселение, после того, как мужчина погиб во время «громового» Перехода. Вторая женщина погибла вместе со всеми обитателями заставы, когда в мир впервые пришли зывуны…»

Зодчий закрыл глаза, с хрустом потянулся. «Пожалуй, на сегодня хватит…», — подумал он и встал. Старика на прежнем месте не оказалось. Выходец решил воспользоваться его отсутствием. Подойдя к ближайшему стеллажу, он осторожно провёл кончиками пальцев по разноцветным корешкам. С шумом втянул в себя воздух, насыщенный запахами пыли, кожи, дерева и ещё чего-то неуловимого, но приятно-знакомого. Так может пахнуть только здесь — в библиотеке. Только здесь — в каждом томе, в каждой странице квинтэссенция мысли, способная одной фразой, одним словом перевернуть душу пытливого читателя.

Чего стоят одни лишь имена: Декарт, Сенека, Дидро, Шопенгауэр… Зодчий прошёл к следующему стеллажу. Снова удивился — никакой систематизации. Рядом с гностиками стоят книги по медицине, сонеты Шекспира мирно соседствуют с письмами Луциана, а раритетное издание Карамзина тихо пылится в обществе нескольких книг, судя по переплёту, изданным не позднее двух десятков лет назад…

Была во всём этом какая-то загадка, интригующая, почти завораживающая: каким образом столь разные книги оказались в одном месте? Что свело их? Что соединило?..

За спиной послышались тихие шаги.

Зодчий обернулся…

23