Судороги Земли

В открытую дверь неслышно вошла Арина. Она легко преодолела расстояние от двери до кровати и села рядом с Зодчим. Едва ли в мире нашёлся бы другой человек, которому Зодчий оказался в эту минуту так рад.

— Ты заболел? — тихо спросила девочка.

— Почему… С чего ты взяла?.. — Зодчий осторожно отодвинул руку, блестевшую крупными бусинками пота.

— Мысли вокруг тебя — они не твои…

— Не мои?!

— Ты никогда не рисовал в своём сознании таких страшных картин: жуткой глубины пропасти, бездонные чёрные озёра, пустые бесконечные переходы…

— А сейчас?.. — Кажется, голос не дрожал, когда Зодчий задавал вопрос.

— Сейчас? — девочка задумалась. — Сейчас ты такой, как всегда. Только…

— Только?..

— Почему ты мысленно называешь меня Арина. Ведь меня зовут АРИАНА!

Зодчему показалось, что его сердце остановилось…

Надолго…

Может быть, — навсегда…

32

— Бледный ты сегодня, — сказал Легонт за завтраком.

— Лёгкое переутомление… — неохотно отозвался Зодчий. — Не обращайте внимания.

— А где Наита? — спросил Легонт через минуту.

Зодчий поднял удивлённые глаза.

— Я сегодня её не видел.

Теперь брови Легонта полезли вверх — настал его черёд удивляться.

— Как не видел?!

Ложка в руке Зодчего застыла в воздухе.

— Вот так и не видел! — Раздражение поползло из всех щелей, заставив собрать всю волю в кулак. — Как вчера вечером мы с ней у трока расстались, так я её и не видел!

Легонт с открытым ртом уставился на него.

«Что-то сейчас будет…» — без энтузиазма подумал Зодчий.

— Какой трок?! — слова застыли на губах Легонта. — Вчера была ваша свадьба!..

Дальше в памяти Зодчего образовался провал…

Сколько он продолжался, Зодчий не помнил. Первая целостная и вполне осознанная картина запечатлелась во всех мельчайших подробностях: он опрокидывает стол с яствами на глазах у остолбеневших поселенцев… Дальше изображение смазывается и… Трое крепких воинов пытаются удержать Зодчего, но это не так-то просто сделать, потому что в одном из них Зодчий узнаёт Рабуса, которого он оставлял за старшего на Второй заставе.

Зодчий смотрит на него бешеными глазами и хрипит, булькая словами-выдохами:

— Ты!.. Почему ты здесь?!

Рабус оглядывается вокруг, словно ищет ответа на нелепый вопрос, а Зодчий продолжает бесноваться осипшим от гнева голосом:

— Ты почему бросил заставу?! А если Переход?..

Дальше опять провал… мутные пятна вместо изображений… новые тревожные запахи… громкие голоса…

Один из них, с трудом пробившись к исковерканному сознанию, оказывается необыкновенно приятным. Мускулы, секунду назад скованные оцепенением и парализованные душевными судорогами, мгновенно расслабляются. Зодчий открывает глаза.

Перед ним на коленях стоит Наита, в её глазах — слёзы. В горле Зодчего режущий бритвами ком. Он не может ни говорить, ни дышать. Он смотрит на Наиту и понимает, что уже умер, потому что только в мире теней любые грёзы становятся реальностью, а реальность оборачивается сладкими грёзами…

Откуда-то издалека приходят голоса. Все они Зодчему хорошо знакомы. От их слабого гула на душе становится легко и приятно. Зодчий с радостью понимает: он может говорить, дышать, слышать…

— Уже второй приступ за неделю… — Встревоженный голос Легонта лёгкой бабочкой кружит над ухом, не попадая в сознание.

— В прошлый раз у него был лёгкий обморок. Откуда теперь в нём столько ярости? — Громкий рокочущий голос Рабуса заставляет Зодчего собраться.

— Он мне показался таким чужим!.. — Этот голос может принадлежать только одной женщине в мире, и она почему-то плачет.

Зодчий открыл глаза…

Он лежал в той же комнате, где совсем недавно беседовал с Ариной (или Арианой?). Кровать, на которую его положили, оказалась двуспальной… Зодчий опустил ноги на пол. Перед ним у двери стояли трое: Легонт, Рабус и Наита. За окном вызвенился новый день: чистый, светлый, но по-осеннему печально-тоскливо-грустный.

В душе Зодчего, не переставая, хлестал ледяной дождь…

Он встал. Ноги держали уверенно.

Твёрдо шагнул к троице у порога.

— Извини, Рабус!

И сжал запястье десятника.

— Мне уже легче.

И похлопал Легонта по плечу.

— Всё пройдёт, милая…

И поцеловал Наиту в горячий висок.

Потом вышел в коридор. Обернувшись, спросил:

— Я хочу поговорить с Амвросием. Он у себя?

«Опять попал пальцем в небо…» — невесело подумал Зодчий, заметив в глазах поселенцев не удивление, а тревогу.

Ответ Легонта всё объяснил:

— Отец умер два месяца назад…

— Да-да, конечно… — торопливо проговорил Зодчий. — Это у меня всё от приступа. Пройдёт… Всё пройдёт…

В глазах Легонта такой уверенности не было.

* * *

Увидев Зодчего, Агути развёл руками:

— Опять приступ?

— Откуда такая проницательность? — попытался отмахнуться Зодчий.

— Ты на свою физиономию посмотри! — отозвался Агути. — Когда мы тебя из Гнилого Озера выловили, ты выглядел намного лучше… Или тебя молодая жена довела?!

— Иди ты!.. — обиделся Зодчий, направляясь в свою комнату, по дороге отмечая «нестыковки» ЭТОГО и ТОГО дома. Тот выглядел не таким роскошным, но казался самым милым жилищем на свете.