Судороги Земли

Зодчий бросил взгляд в окно, пытаясь представить себе неведомых сивцев, но тут же отогнал от себя ненужные мысли.

— У меня в тетрадях мало сведений об охотниках, — обратился он к Агути. — Где ещё можно получить информацию?

Агути подошёл к стенному шкафу и раскрыл дверцы. Внутри Зодчий увидел просторную нишу, заполненную разнообразным оборудованием. В центре блестело хромированными деталями высокое кресло, напоминающее ложемент космонавта.

Зодчий вопросительно посмотрел на Агути.

— Подарок из лаборатории алийцев, — пояснил Агути. — Исключительное средство в случае частичной или полной амнезии.

— А поможет?.. — с сомнением спросил Зодчий.

— Когда Гоблина прямо в темечко клюнул кайорот, он даже имя своё позабыл. А полежал в этом кресле пару часов и вспомнил такие подробности своей жизни, которые с удовольствием позабыл бы снова!

— Ну, если так… — Зодчий храбро шагнул вперёд…

33

…- Знаете, последние сто слов вашей речи ни на йоту не приблизили меня к пониманию причин возникновения Перехода.

— Разумеется, ведь мы говорили о другом! Разве вы этого не заметили?..

— Отчего же! Мне даже понятна ваша ирония. — Незнакомец позволил себе улыбнуться. — Вы думаете, что являетесь исключительным человеком только потому, что смогли дважды осуществить Изменение в «мире Амвросия»?

— Почему дважды? — удивился Зодчий. — Я только один раз оказался в Гнилом Озере?

— Странно, неужели вы так и не поняли, что каждый «Громовой» Переход — это уже изменение! Право, вы меня удивляете: не заметить такой очевидной вещи!

— Что вы имеете в виду? — спросил Зодчий.

— Любой Переход возникает только в том случае, если в «мире Амвросия» есть предпосылки к нему.

— Вы хотите сказать…

— Разумеется! Система «наш» мир — «мир Амвросия» связаны друг с другом настолько тесно, что их взаимопроникновение достигло стадии, при которой они начинают влиять друг на друга!

— Я не согласен с вами, — начал горячиться Зодчий. — Я убеждён — «мир Амвросия» является следствием нарушений, постигших «наш» мир. И я настаиваю именно на слове «нарушения», а не «изменения», которым вы пытаетесь прикрываться!

— Наивный юноша, меня трогает ваша горячность, но мне искренне жаль вас. Ваши мысли ведут в никуда.

— Нет! — крикнул Зодчий. — Это ваши мысли ведут всех нас к пропасти! Слышите!

…лышите…

…ышите…

* * *

— Дышите!..

Кто-то с силой надавил на грудь Зодчему, и он зашёлся в судорожном кашле, выворачивающем тело наизнанку.

— Кажется, оклемался!

Глаза ничего не видят, но Зодчий уверен — рядом с ним друзья. Он пытается приподнять веки, но они слиплись от слизи, в которую превратилась субстанция Гнилого Озера. Кто-то торопливо промывает ему глаза чистой родниковой водой — муть растворяется, бледнеет…

Зодчий начинает различать контуры человеческих тел, а потом — размытые пятна лиц. Зодчий приветливо улыбается этим лицам, со многими из которых он хорошо знаком. Рядом стоящий юноша, рот которого никогда не закрывается, — Тольтег из лаборатории алийцев. А вон тот крепыш в зелёном комбинезоне — Свинг из одиннадцатого бункера. У них на прошлой неделе оползень завалил главный вход, пришлось откапывать бедолаг всем миром. А вот это крепыш, с фляжкой в руках — Розовый Дюк — самый добрый и безобидный во всём порубежьи.

— Ребята, — торопливо бормочет Зодчий, — я чертовски рад вас видеть!..

В горле булькает противная слизь, нос тоже заполнен ею до самых пазух, но можно говорить, а значит, можно жить… Ему помогают отойти подальше от зеркальной глади Озера. Кто-то заботливо суёт в руки ароматическую пластинку.

— Пожуй! Синдром внутренней дрожи, как рукой снимет!