Суды над колдовством

Скептики тоже не дремали. Два года спустя Херманн Ньювальд печатно дал отповедь аргументам Скрибониуса. Тот конечно же не мог оставить враждебную вылазку без ответа и в 1588 году разразился новым, ещё большим по объему трактатом во славу Божьего суда (Lea, 1939 стр. 327).

Николай Бессонов. На мостках. Рисунок. 2000 г.

Как раз в то время, когда в типографии набирали сей благочестивый труд, другой демонолог, Годельманн, ехал из Пруссии в Ливонию и по дороге остановился в замке знатного вельможи. Между гостем и хозяином завязалась беседа, и вельможа мимоходом упомянул, что назначил на завтрашний день сожжение одной зловредной ведьмы. Годельманн давно хотел узнать, действительно ли водная проба уличает в колдовстве. Выяснив, что к этой женщине испытание не применялось (и так ясно, что она заслужила костёр), он стал уговаривать хозяина поставить опыт. Почему не пойти навстречу учёному человеку? Просьбу удовлетворили. Как ни странно, колдунья камнем пошла ко дну! Если бы владелец замка уже не вынес приговор, женщину положено было бы освободить — из чего всем стало ясно, сколь малый вес имеет эта улика. Впоследствии вельможа отправит Годельманну письмо. После отъезда гостя опыты были продолжены. Очищая своё поместье от пособниц дьявола, господин выловил ещё шесть «несомненных» ведьм. Раззадоренное любопытство заставляло каждый раз задним числом проводить испытание водой — и каждый раз оно обманывало ожидания! Теперь Годельманн был окончательно уверен, что это ложная примета, которая может ввести в заблуждение неопытных судей. Так он и написал в своей книге, призывая к осторожности (1958 стр. 328).

Возьмите себе на заметку, что владелец замка, радушно принимавший демонолога, самолично распоряжался жизнью и смертью своих подданных. Он был такой не один. Дворянство, крупное и мелкое, внесло весомую лепту в борьбу с колдовством. Владелец имения Холстейи Христоф фон Раутцов приказал в один день сжечь восемнадцать ведьм (Канторович, 1899 стр. 112). Другой дворянин, прусский барон, казнил пятнадцатилетнюю девочку; признавшуюся в распутстве с дьяволом (Robbins, 1959 стр. 215). Каждый из власть имущих сам решал, как относиться к колдовству. И если некоторые смотрели на суеверия сквозь пальцы, то их бездействие компенсировалось повышенной активностью соседей. Недобрую славу заслужил герцог Генрих Юлиус, превративший город Вольфенбюттель в гнездо зверских пыток и массовых сожжений. Именем жестокого вельможи немецкие крестьянки пугали детей (Lea, 1939 стр. 1085).

Обложка трактата, изданного Вильгельмом Скрибониусом в 1584 г.

Не меньшую известность снискали баварские правители Вильгельм V и его сын. Максимилиан I. Оба герцога попали под влияние фанатичных иезуитов, которые подговаривали их выжигать язву колдовства калёным железом. Отец Иеремия Дрексель, например, говорил, что христиане, мешающие истреблению ведьм, недостойны называться таковыми. Вильгельм V с 1590 года раздувал ведовские процессы, а потом отрёкся от престола и постригся в монахи. Сын пошёл дальше отца. Воспитатели-иезуиты с детства вбили ему в голову суеверия. Семнадцатилетним юношей он хаживал посмотреть на пытки и с удовлетворением отмечал в письме, что пятерых ведьм скоро можно будет сжечь. Со временем ненависть Максимилиана к ведьмам усилилась. Бесплодие жены он приписал колдовству. Теперь у него был и личный мотив. Законы от 1611, 1612. 1616 и 1622 года почти не оставляли обвиняемым шансов выжить, а когда судьи, по слабости человеческой природы, готовы были помиловать обвиняемых, он сам вмешивался в процесс. Так произошло в Инголынтадте в 1619 году. За недостатком свидетельских показаний на волю хотели выпустить грех женщин и троих детей. Это вызвало гнев Максимилиана, и он велел бургомистру завершить начатое дело (1958 стр. 1116–1128).

Герцог Генрих Юлиус. Гравюра. Правил с 1589 по 1613 г. При нем столбы для сожжения вкапывали на площади десятками во много рядов.

Одновременно с фанатиками гонений существовали правители, чья позиция была шаткой и могла на протяжении жизни несколько раз меняться. Соответственно на подвластных им территориях вспышки террора сменялись периодами милосердия. Многое зависело от советников, которых на данный момент сиятельная особа готова была слушать. Возвращаясь к суеверным процедурам — главной теме этой главы, — расскажу об одной истории конца XVI века.

Придворный врач Вейер упомянул в своей книге графа, во владениях которого испытание водой считалось доказательством вины. Однажды подозреваемая не пошла ко дну, но Вейер сумел развеять предубеждения и не дал довести процесс до конца.