Суды над колдовством

Знатоки западноевропейского искусства наверняка вспомнят сюжет: одетая с царской роскошью женщина идёт босиком по раскалённым докрасна лемехам плугов, которые разложены в ряд на полу. Это Кунигунда, жена императора Генриха II. Легенда гласит, что дьявол, желая внести раздор в семью, неоднократно превращался в юношу и выходил из её покоев. Набожный император пожелал узнать правду и подверг супругу испытанию раскалённым железом. Поскольку её ноги остались невредимы, стало ясно, что она не виновна в измене и семейное благополучие было восстановлено (Инститорис, и др., 1932 стр. 270)… Живопись и скульптура лишь отразили обычай раннего средневековья, имеющий древние корни. Ещё шумеры в спорных случаях заставляли прикасаться к раскаленному бруску и по состоянию ожогов выясняли степень вины. В Западной Европе испытание приняло разные формы. Первая (самая щадящая) заключалась в том, что на земле в определённом порядке раскладывали шесть, девять, а иногда и двенадцать лемехов. Требовалось пройти этот путь босиком, с завязанными глазами. Зрители заворожено следили, наступит — не наступит? Таким образом, здесь все зависело от чистой случайности. По идее Господь должен был хранить невиновного, и тот, кто удачно миновал опасность, снова считался благонадёжным членом общества. Второй способ был куда более суров. На раскалённое железо вынуждали наступать голыми ногами. Отсутствие ожогов означало оправдательный приговор (Lea, 1939 стр. 287). Лично я очень сомневаюсь, что такой вердикт когда-либо выносился, и причисляю описанный выше эпизод с Кунигундой к разряду неправдоподобных легенд, вроде истории о святом Георгии, якобы победившем дракона.

Дирик Боутс. «Испытание железом». X., м. Середина XV в.

В Брюссельском музее искусства и истории хранится картина Дирика Боутса. Перед троном императора Отгона III стоит коленопреклонённая женщина. Одной рукой она держит отрубленную голову своего безвинно казнённого мужа, в другой руке мерцает раскалённый железный брусок. Император и его придворные поражены. На лице вдовы нет страдания — одно лишь спокойное осознание своей правоты Чудо! Ладонь остается невредима, а значит, жена императора преступница. Это по ее навету был казнён честный человек… Картина написана в реалистическом ключе, как любили в эпоху раннего Возрождения. Художник, явно наслаждаясь своим мастерством, одинаково дотошно прописал драгоценную корону и стоящую на полу жаровню с углями. Вместе с тем, мы наблюдаем архаизм художественных приёмов — на заднем плане изображено более позднее событие. Толпа окружила столб, у которого сжигают императрицу. Такой временной сдвиг характерен для эстетики XV века. Дирик Боутс и его зрители желали одновременно видеть наказанный порок и торжествующую добродетель — это было для них важнее тривиальной хронологической достоверности.

Судьи раннего Средневековья чаше всего применяли испытание раскалённым железом именно в такой форме: брусок надо было нести в руке на определённое расстояние (обычно отмеряли девять фунтов), причём вес железа зависел от тяжести предполагаемого преступления (1990). Инквизиторы, устраивая процессы против ведьм и еретиков, тоже взялись было за этот метод, но вскоре им пришлось от него отказаться. Могильщиками суеверия выступили… Шпренгер и Инститорис. По иронии судьбы фанатичные авторы «Молота ведьм» в данном случае сыграли благотворную роль. Конечно, дело тут не в приступе гуманизма просто кто-то уверил их, что именно колдуньи умеют держать раскалённое железо без всякого вреда для себя. Ведьмы будто бы втирают в ладони сок некой травы, предохраняющей от ожога. Кроме того, демон может незримо для окружающих поместить между железом и ладонью жаростойкую прокладку. А последней каплей для двух доминиканцев послужила история, которая — как их убедили — произошла на землях графов Фюрстенбергов. Там якобы взяли под арест и начали пытать ведьму, о которой ходила очень худая слава. Чтобы очиститься от подозрения, она потребовала испытания раскалённым железом. Далее предоставлю слово авторам «Молота»:

«Молодой граф, неопытный в подобных делах, разрешил прибегнуть к этому испытанию. Ей назначили пронести железо три шага. Она же пронесла его шесть шагов и предложила пронести его дальше. Ничто не препятствовало видеть в этом улику. Ведь никто из святых столь не искушал Божьей помощи. Несмотря на это, она была освобождена от оков. Она до сегодня живёт спокойно, где и раньше, вводя этим в соблазн верующих (Инститорис, и др., 1932 стр. 271, 272)».