Суета сует

Теперь за полгода холостой жизни Мила все чаще позволяла себе курить дома. Это был ее протест. Сначала она делала это на кухне, включив вытяжку, используя освежитель воздуха. Позднее — в комнатах, зачастую забывая даже окно открыть. Мила чувствовала, что все ее вещи приобрели устойчивый запах табака, который не заглушали даже, любимые духи. Но и это ее не останавливало. Когда некому было говорить о том, что этого не нужно делать, Мила почувствовала себя обиженной: значит, никому нет дела до того, сколько этих чертовых сигарет в день она достает из пачки. Никому вообще нет до нее дела, а она пытается держать довольную мину при плохой игре. И почему ей в голову лезут такие мысли? Чертов отпуск. Погода… Да, обмельчала Смыслова, если свое дурное настроение пытается объяснить тривиальным дождем. Чувство дискомфорта разрасталось пропорционально желанию все-таки услышать хотя бы голос Хмелевской. Несмотря на занятость, Мила скучала по Ирине. Она даже снилась ей. В этих снах Мила или упрекала подругу за долгое молчание, за то, что она так легко обходится без нее, или угрожала вычеркнуть из памяти раз и навсегда. Особенно приятно было, когда во сне Ирина начинала безутешно плакать. Из ее невероятно синих глаз лились потоки слез. Она вытирала их небрежно рукавом, словно стыдясь, но остановить их не могла. Она не произносила ни слова, но Мила знала: Хмелевская невероятно боится полного разрыва. Это доставляло Смысловой неописуемое удовольствие. Ирина страдает, а значит, не все потеряно. Сон в руку. Еще немного — и они снова будут сплетничать по вечерам. Ведь их связывает столько лет дружбы, женской дружбы. И пусть многие считают, что это понятие существует исключительно в воображении, Смыслова знала, что о ней и Ирине можно спокойно говорить, как о самых близких подругах. Здесь двух мнений быть не могло. Их дружба проверена временем. Ничто не смогло разрушить ее, о чем же переживать сейчас? К тому же Хмелевская крестная мать Кирилла. Порой это больше, чем родство. Но, уговаривая себя, что все в порядке, Мила не понимала причин тревоги, старательно пускающей корни внутри, приносящей боль и чувство страха.

Дождь забарабанил по окнам еще сильнее, и Миле вдруг безумно захотелось немедленно услышать голос подруги, услышать приглашение на кофе и снова оказаться на ее уютной кухне. Подойдя к телефону, Смыслова быстро набрала привычный номер. Занято — Ирина может часами разговаривать, успевая при этом готовить еду, даже мыть полы. Трубка радиотелефона, которую она крепко прижимала к уху, не мешала ей справляться с домашней работой. Только когда аккумуляторная батарея начинала давать сбой, Ирина принималась следить за каждой минутой разговора, зачастую сводя беседу к самой неотложной информации.

— Ну, хватит болтать! — громко возмущалась Мила, в который раз набирая номер подруги, а когда, наконец, услышала ее грудной голос, решила не показывать, что давно пытается с ней связаться. — Привет, Иришка!

— Привет! — в голосе Хмелевской нет той нотки радости, к которой привыкла Мила.

— Как ты?

— Нормально. А у тебя все в порядке?

— Как будто. Наверное… Ириш, я вру. Мне одиноко и вообще… Ты пропала, я не могу к этому относиться спокойно… — все-таки не выдержала Мила.

— Много работы. Замоталась. Ты ведь знаешь, у меня лето — запарка полная.

— Знаю, знаю, но ведь сегодня воскресенье.

— Для меня это не одно и то же, что выходной, — заметила Ирина.

— Слушай, я могу приехать на кофеек, ты не возражаешь? — Мила решила не ходить вокруг да около. Обычно в ответ она слышала ликующие возгласы и приглашение немедленно прибыть в ее распоряжение. Но на это раз Ирина не спешила с ответом, и это насторожило Милу. — Алло, ты слышишь?

— Да, слышу, Милочка, — на этот раз Ирина ответила быстро. — Не знаю, что и сказать…

— С каких это пор мое желание встретиться вызывает такую странную реакцию? Что с тобой?

— А что, если я к тебе приеду? — словно не слыша Милу, спросила Хмелевская.

— Я просто хотела проветриться.

— И все-таки, давай я приеду? — делая ударение на «я», настойчиво проговорила Ирина. — Поболтаем.

— Ну, хорошо, — Мила поняла, что рискует вообще не получить возможность пообщаться, если начнет настаивать на своем.

— Только я не сразу приеду, — медленно выговаривая слова, словно думая параллельно еще о чем-то, предупредила Ирина. — Тебе придется немного подождать.

— Я запасусь терпением. Не забудь захватить зонт, а то ты ведь у нас сладенькая, растаешь.

— Не переживай, он уже лежит в моей сумке, — усмехнулась Хмелевская. — А как насчет бутылочки красного вина?

— Не откажусь.

— Ненавижу ждать, — пробурчала Мила, положив трубку.