Суета сует

Мила так растерялась, что не сразу нашлась, что ответить. Она почувствовала, что краснеет и, улыбнувшись, отрицательно покачала головой. Она точно знала, что в ее сознании Богдан ни разу не ассоциировался с объектом страсти. Она действительно восхищалась им, как сильной личностью, как человеком, который в столь юном возрасте не растерял себя, сумел сохранить собственное достоинство, пусть даже очень дорогой ценой, ценой отказа от любимого дела. Господи, она даже представить не могла, что же творилось в его душе, когда он день за днем вникал в математические формулы, писал конспекты, смысл которых был так далек от его внутреннего мира. Нужно было иметь по-настоящему сильный характер, чтобы не сломаться, чтобы не возненавидеть мир, а терпеливо ждать подсказки свыше. Как же Мила была счастлива, что она стала для Богдана точкой отсчета новой жизни. Жизни, в которой он теперь был абсолютно счастлив. Ведь именно так он сказал ей, прощаясь, благодарно целуя ей руки, не сводя восхищенных глаз с ее лица. Этот мальчик даже не предполагал, насколько помог ей самой. Он дал ей возможность прочувствовать необыкновенную эйфорию от сознания участия в добром, совершенно бескорыстном деле.

Какой кошмар, ведь она еще попыталась предложить ему деньги! Портрет ей необычайно понравился, и только искренне желая вознаградить Зотова за доставленное ей удовольствие, она решилась на это. Богдан попросил разрешения проводить ее, и Мила с готовностью приняла его общество. Всю дорогу до метро они шли молча. Мила чувствовала, что ее спутник не хочет расставаться, но в то же время их больше ничто не связывало. Дальнейшее общение не предполагало общих тем, интересов. Случайная встреча, мимолетный порыв, невысказанная благодарность с ее стороны. И тогда она решилась заплатить ему за работу. Лицо Богдана на мгновение перестало выражать безоговорочное восхищение, и в глазах засквозила грусть, безнадежность, такая, которая обычно возникает у человека непонятого, обиженного.

— Это я остался должен. Спрячь деньги, пожалуйста, — тихо произнес он и, совладав с собой, улыбнулся. В его серых глазах заблестели слезы. — Я буду помнить тебя всю жизнь. Всегда, когда буду брать в руки карандаши, кисти…

Гул подходящего поезда заглушил конец фразы, но Миле не нужны были слова. Она все понимала без них. Улыбаясь, она нежно поцеловала Богдана в щеку.

— Ты так говоришь, будто больше никогда не придешь в этот парк.

— Я так решил, — твердо ответил Зотов, выпрямляясь и оборачиваясь к подошедшему составу. — Я больше не в праве злоупотреблять твоей добротой.

— Мы живем в большом городе, — глядя вслед отъезжающему поезду, громко сказала Мила. — Однако, когда людям суждено встретиться, он становится тесным мирком.

— Твоя правда.

— И еще, не сочти меня навязчивой. Я не имею права давать тебе советы, но… Послушай, не бросай университет, хорошо? Не нужно опрометчиво относиться к годам. Ты ведь уже знаешь, как это тяжело. К тому же мама будет огорчена, если, снова взявшись за кисти, ты забросишь учебу. Будь последовательным. Пообещай мне!

— Обещаю.

— Надеюсь, что мы еще встретимся, — протягивая руку, как можно веселее произнесла Смыслова. Богдан осторожно взял ее руку, поднес к губам и поцеловал.

— Ну, что ты…

— Спасибо, — он вглядывался в ее лицо, словно стараясь запомнить еще незамеченные детали. Его глаза снова погрустнели, стали темно-серыми, как те грузные тучи, что в этот вечер проплывали по ноябрьскому небу. — И все-таки, я не могу отделаться от ощущения, что твое лицо мне знакомо.

Богдан не выдержал и снова произнес эту фразу, на что Мила только вздохнула без слов. Она хотела, чтобы он видел в ней обычную женщину, а не лицо телевизионного канала, сошедшее к нему с экрана. Она ничего не сказала ему, хотя в последнюю минуту, стоя в готовящемся к отправке составе, чуть было не произнесла что-то вроде: «Чаще смотри телевизор» или «Не пропускай выпусков новостей». Нет, этого не стоило делать. Богдану нужна его муза, только его, открытая его проницательным взглядом, выделившим ее из многолюдной толпы. Пусть так…

— Мила Николаевна, — из задумчивости ее вывел знакомый голос Хлебникова. Он еще здесь? А как далеко в эти мгновения была она. — Мила, я очень рад видеть тебя такой.

— Какой? — она с трудом вернулась в кабинет и снова продолжала разговор.

— Восторженной, полной романтики. Признаться, я необычайно рад. Тебе это идет.

— Спасибо.

— Но ничто не должно противоречить нашим планам, — едва заметно меняя тон, заметил Хлебников.

— Разумеется, — Мила внутренне собралась.

— Тогда давай посмотрим на часы, — Константин заставил ее вернуться в реальное время. — Скоро эфир. Тебя наверняка ждет гример.

— Конечно, — Мила покосилась на отключенный телефон. Наверняка ей уже звонили, а, может быть, приход Хлебникова связан именно с тем, что доброжелатели решили указать на несвойственную ей несобранность.