Суфии

«…(Лейн) упоминает, какое сожаление испытал новообращенный мусульманин, когда вынужден был отказаться от этих религиозных упражнений. Интересно отметить, что именно этот человек рассказывал, как, будучи дервишем, он развил в себе необыкновенные телепатические способности, благодаря которым знал, что происходит в других местах, и даже слышал, о чем там говорят. Притязания на обладание подобными силами встречаются очень часто в суфийской литературе. Рассказы безукоризненно честных людей о том, что они наблюдали такие замечательные способности в действии, могут, несомненно, считаться надежными свидетельствами, какое бы ни было тому объяснение»[85]

Повествуя о Наджмуддине Кубре (ум. в 1221 г.), предшественнике Франциска Асизского, преподобный Джон Субхан приводит пример поразительных дарований, которые обнаруживались у суфийских шейхов: «Влияние основателя Великого братства (Ихван-и-Кубравийа) распространялось не только на людей, но также на птиц и животных. Явления такого же характера можно наблюдать и сегодня… Однажды, когда Наджмуддин стоял у дверей своей ханаки, взгляд его упал на пробегавшего мимо пса, состояние животного сразу же изменилось, и его поведение стало соответствовать поведению человека, потерявшего себя (в мистическом смысле). Куда бы ни пошел этот пес впоследствии, другие собаки устремлялись к нему, вкладывали свои лапы в его лапы (в знак повиновения), после чего отходили и окружали его на почтительном расстоянии».[86]

При всех колебаниях, взлетах и падениях, через которые прошли магические верования и посвященная им литература, начиная с древнейшего периода истории до средних веков, и со времен средневековья до наших дней, определенные аспекты магической практики важны с суфийской точки зрения. Магия окружает восточный символизм, но каким именно образом, никто из внешних наблюдателей все еще не понял, а то, как это понимают в стенах суфийских групп, обычно не выходит за их пределы.

Известно, что алхимией занимались как в аллегорическом, так и в буквальном смысле. Магическая литература точно так же скрывает достаточно много суфийских материалов. Дать сколько-нибудь удовлетворительное объяснение тому, как именно используется этот материал и что скрыто за аллегориями, просто не представляется возможным. Но сихр и сихр аль-халал (дозволенная магия), согласно исламскому определению, включают суфийские материалы, часть которых нигде больше не представлена в письменной форме. Подобные фрагменты можно найти в книге йжавахир-и-Хамса («Пять драгоценностей»), которая представляет собой религиозномагический документ. Магия, в данном случае, является средством передачи аллегорического учения. Суфизм использовал дозволенную магическую терминологию (так же, как алхимическую, философскую, научную) для передачи своих материалов. Техника использования терминов одной дисциплины для представления другой была импортирована на Запад довольно давно. Как отмечает профессор Гийом, суфийский иллюминист Ибн Масарра из Кордовы, «впервые на Западе стал умышленно использовать общеупотребительные слова в ином, двусмысленном значении. Его примеру последовало большинство позднейших эзотерических авторов».[87]

При написании самой книги «Пять драгоценностей» частично были использованы материалы, содержащиеся в магических трудах Аль-Буни, западного мага арабского происхождения; а если брать европейскую магическую традицию в целом, то она оказалась под сильным влиянием литературных адаптаций арабо-испанских школ, в работу которых входило написание трудов по магии. Одной из причин использования магического прикрытия была особенность магических текстов передаваться без искажений, поскольку ни одно слово в них нельзя было изменить. Можно считать, что многие суфийские знания, которые не прошли бы досмотра, будь они представлены в виде теологических произведений, передавались под видом магических трудов, в чем я смог лично убедиться в результате собственных исследований.

Магия является системой тренировки ровно в той же степени, как и чем-либо другим. Она может быть основана на опыте, на преданиях о ее небесном или ином происхождении, на религии. Магия не только допускает, что посредством определенной техники возможно оказать специфическое воздействие, но и обучает этой технике. Магия, какой мы знаем ее сегодня, подвергается любой форме рационализации или логического объяснения. Все имеющиеся материалы по магии, взятые в целом, показывают, что она включает в себя второстепенные процессы, такие как незначительные техники гипноза, а также верования, связанные с попытками продублировать естественные явления. В то время как суфизм нельзя «раздробить», чтобы увидеть, из каких частей он состоит, магическая традиция допускает подобное дробление, так как она в действительности является составной дисциплиной. Нас интересует только та ее часть – и это очень значительная часть, которая связана с усилиями, направленными на сотворение новых восприятий и новых органов развития человека.