Sugar Water (ЛП)

В голове царил бардак. И он хотел домой. Хотел, чтобы мама вылечила его ожог. Ведь ей всегда удавались лечебные заклинания, и она отлично о нём заботилась. А затем он бы отправился спать в свою кровать. Спрятался бы там от целого мира, а наутро позавтракал бы с родителями и потом, возможно, устроил бы с мальчишками спонтанный матч по квиддичу.

Под чужими ногами хрустнули камни, затем шаги стали тише — Гермиона ступила на траву. Он знал, что это она, нутром почувствовал. Он и не думал, что Грейнджер вернётся, но в том, что это она, был уверен.

Он продолжал пялиться в землю прямо перед собой — в поле его зрения появились её белые кроссовки. Она просто молча стояла и смотрела на него, а потом села рядом. Не настолько близко, чтобы прижаться к Драко, но достаточно для того, чтобы его рука коснулась её плеча, когда он, оторвав голову от ладони, сдвинулся на дюйм в сторону. Малфой прижался затылком к коробу, сразу почувствовав, как по коже расползается холод, и медленно повернул голову к Гермионе.

Она смотрела на свои руки, барабаня пальцами по коленям, и покраснела, когда, вскинувшись, заметила его взгляд.

— Я не считаю тебя сумасшедшим. Я просто… Малфой, ты настоящий засранец. И я сейчас не об этой истории с рукой, я имею в виду, ты такой и есть. Всегда.

Он усмехнулся и наклонил голову вперёд.

— Я не знаю слово, которое бы описывало тебя, Грейнджер, но когда я его подберу, знай, хорошим оно не будет.

— Что ж, — прошептала она, прочистив горло, — мы квиты.

Драко прикусил губу и пожал плечом.

— Думаю, да.

И, придя к согласию — хотя бы на один день — они замолчали, и сидели бок о бок и смотрели на пятна травы и заляпанный сайдинг на стене соседнего дома.

Подъездная дорожка, сегодняшний день

Водитель ждал и держал дверцу открытой — добравшись до неё, Драко обернулся. Взмахнув неповреждённой рукой, он наклонился и скользнул в салон, радуясь его относительной тишине и безопасности. В распоряжении Драко имелось около трёх секунд, чтобы ими насладиться, прежде чем дверца снова распахнулась, пропуская двух неизвестных Драко парней, едва знакомую темноволосую девушку и виденного ранее Финнигана. Как только дверца за ними закрылась, все они уселись напротив, и незнакомый парень занялся бутылкой шампанского. Они о чём-то болтали; Малфой либо совсем не обращал внимания на их разговор, либо улавливал из него какие-то неинтересные обрывки. Лимузин отъехал от поребрика, оставив позади репортёров и здание.

— Малфой, я думал, они сожрут тебя живьем.

Если ему и даровали прощение, то выражалось это в том, что рыжеволосый человек напротив не был тем утомительным придурком, с которым приходилось иметь дело в Хогвартсе — или кем-то из той семейки вдобавок. Когда этот пассажир залезал в лимузин головой вперёд, на одно короткое, замершее в груди мгновение Драко решил, что это он и есть. Стоило Малфою разглядеть волосы, как его охватило желание сделать столько всего, что в итоге он просто замер, так ничего и не предприняв. Он даже не был уверен в том, что дышит, пока полностью не рассмотрел сравнительно низкого и мелкого парня.

— Неужели, — пробормотал Драко.

Последнее, чего бы ему хотелось, это заводить с Финниганом беседу. Всё, чего жаждал Драко — это поездка, проведённая в молчании. Но такое словно противоречило натуре бывшего сокурсника. Судя по опыту Драко, рыжеволосые всегда много трепались.

— Увидев тебя впервые, я на секунду решил, будто ты Люциус.

Драко снова взглянул на говорящего, оторвавшись от созерцания испещрённого каплями стекла и оживлённых городских улиц. Вернувшись в свою жизнь и в салон лимузина, из которого пытался мысленно сбежать. Потому что увидеть сидящего перед тобой Люциуса Малфоя гораздо хуже, чем столкнуться с Роном Уизли, и Драко решил, что ему нечего ответить.

Похоже, стрижка не сработала. Он так много времени провёл вдали от тех, кому были знакомы их лица, что совсем позабыл, как горазды люди на сравнения. Потерял представление о том, насколько велико его сходство с отцом при первом взгляде. Он же был Драко — именно так он себя определил за годы отсутствия. Он всё позабыл.

Всё без толку. Потому что сколько бы он ни стриг волосы, на сколь бы долго и как часто не исчезал, такие люди всегда найдутся. Почти весь мир будет смотреть на него и видеть сына своего отца.

Франция, после Башни: 3 года и 5 месяцев