Sugar Water (ЛП)

Сбоку у дороги возвышался рекламный щит. Угол плаката отклеился, внизу белел порез, но в целом он был в хорошем состоянии. Изображение вулкана и линии горизонта — реклама туристического агентства. Эта картинка напомнила Драко о том, о чём рассказывал Поттер. Об извержении Кракатау, который выбросил в воздух много пыли и на два года изменил мир. Один взрыв в одном месте, событие, длившееся совсем недолго, но поменявшее весь мир. Окрасившее закаты в зелёный цвет. На тебя оказало влияние то, о чём ты и подумать не мог. И пусть это штука находилась на другом конце земного шара, сейчас твои закаты позеленели, ты начал по-другому видеть окружающую действительность и всё стало иным. Совсем другим из-за какого-то дурацкого, пустякового вулкана.

Мы были такими доверчивыми. Весь мир и все живущее в нём люди — вне зависимости от того, кто они и кем себя считали. Все оказались так уязвимы, так беззащитны перед изменениями погоды, так легко ведомы судьбой и обстоятельствами. Целые жизни изменило то, о чём никто даже не догадывался, пока не стало слишком поздно. Просто некоторым пришлось труднее. Кому-то достались башни и пророчества, кому-то — трудности с поиском работы, а кому-то — череда плохих любовников. Но участвовали в войне все. В настоящей или персональной, на которой человек сражался с другой страной, группой противников, неудачей или самим собой. Для всех разная, но война была у каждого. Вот кто мы — бойцы. Каждый из нас постоянно за что-то борется. За благополучие, счастье, мир, точку зрения, деньги, безопасность, любовь — да за что угодно. И этот бой длится целую жизнь и никогда не прекращается. Мир охоч до битв, и жажда бóльшего — желание заполучить нечто лучшее и в лучшем месте — никуда не исчезнет.

Над стаей птиц красовалась надпись, напечатанная жирным курсивом: «Измени свой мир».

«Да пошли вы, — подумал Драко. — Пошёл ты на хер, Кракатау».

Тонкие металлические прутья квадратных скоб на деревянном столбе служили лестницей. Контролируя дыхание и по-прежнему сжимая в руке палочку, Драко полез вверх. Он подумал о том, каково это — стоять голым на шестнадцатом этаже, вспомнил ощущение полёта, когда ты теряешься в небе, и полез. Чем выше Малфой забирался, тем сильнее удалялся от всего: от земли, от собственных мыслей, от борьбы. Ледяной металл обжигал кожу, заставляя пальцы терять чувствительность, и Драко несколько раз поскальзывался. Алкоголь постепенно выветривался из усталой головы, а холод отрезвлял и заставлял чувствовать себя живым.

Драко выбрался на площадку и встал так, чтобы оказаться лицом к подножью вулкана. Измени свой мир. Измени свой мир, твою мать. С такого близкого расстояния он мог разглядеть крошечные точки, из которых складывалось изображение. Маленькие цветные квадратики, которые никто не различает издали. Миллионы кусочков, необходимые для того, чтобы сложить целое.

Драко шмыгнул носом, который остался единственным тёплым местом на лице, и развернулся к небу. Простирающийся вокруг тёмно-синий пейзаж, чистый свежий воздух, сводящий грудь холодом. Он коснулся края площадки носками ботинок и сделал глубокий вдох, наполняя лёгкие так, что те чуть не лопнули.

Он развёл руки в стороны настолько широко, что перестал ощущать единую точку опоры и свой вес. Сердце легко парило в груди. Драко сделал ещё один глубокий вдох, чувствуя, как ветер касается лица, кожи, языка.

Мама, я лечу. Мама, лечу!

Внизу яркие точки городских огней вытянулись в линии. На ночных улицах он не заметил никого, кроме неё. Девчонки, стоявшей под жёлтым фонарем и смотревшей на него снизу вверх. Очень далеко под ним. Она казалось такой маленькой, что он смог разглядеть только кудрявую голову — ветер швырнул вперёд её волосы, его собственная мантия скрывала её плечи. И всё равно, несмотря на то, что Драко её увидел, он мог унестись на миллион миль вверх.

Да, Драко. Летишь!

Свобода. Наконец-то, свобода.

Ирландия, после Башни: 5 лет и 2 месяца

В кабинете его отца было гораздо холоднее, чем во всём остальном доме. Малфою-старшему нравился холод, хотя он никогда не объяснял почему. По державшейся прохладе Драко мог сделать вывод о том, где именно отец пробыл достаточно долго — тот усиливал Охлаждающие чары, если проводил в помещении больше десяти минут.

Между двумя большими книжными шкафами на стене висел неподвижный портрет отца. Под ним стояло кресло на когтистых лапах с подушками кроваво-красного цвета — Нотт уверял, что это темномагический артефакт, способный вытягивать душу. Конечно, это было вранье, но тогда Драко поверил. Он даже набрался смелости и спросил об этом отца, который около четверти часа описывал принцип работы этого кресла, а затем целую минуту убеждал сына туда сесть. Драко чуть не обделался от страха, а отец выглядел донельзя счастливым. Люциус упивался его страхом, но дело было не только в этом. Это был урок. О том, что доверчивость напрямую связана с глупостью.