Сука

Когда живая тишина за одеялом вдруг покачнулась, я навострила уши. Сквозь негромкие проклятия спящих кто-то пробирался к выходу. Я проводила взглядом силуэт и тихо последовала за ним. Подождала: человек шел наверх отлить. Когда в еле сером рассветном тумане он брел назад, мне показалось, что он все еще крепко спит. Рука его скользнула по стене, глаза по-прежнему казались закрыты.

– Эй!

Он резко отшатнулся, криво отступил в пыльный лом парт у стены и чуть не упал.

– Еб твою мать блядь нахуй ебана в рот блядь. Ты че? – удушенным шепотом спросил он.

– Что?

– Да ниче! Мать. Ну даешь, блядь!

– Да что, что?

– Иду назад. Бац, баба! Приглядываюсь – точно. Вот и ты, думаю. И я дождался…

– Кто – «ты»?

– Никто, блядь. – Он суеверно огляделся, все еще таращась. – Тебе чего?

– Спросить хочу кой-че.

Глаза его теперь казались большими и слишком синими. Мне еще подумалось, что такие глаза не могут не принадлежать герою-победителю, не то что примерзать, подсыхая, к земле где-нибудь неподалеку. Чтоб сгладить неловкое знакомство, я протянула ему сигарету Котова. Не знаю, зачем я взяла его пачку. Человек принял сигарету так резко, будто боялся, что я способна передумать.

– Да ладно! Это скудова такое?

Вопрос был праздным, я пропустила его мимо ушей.

– Мы вчера…

– Еще есть? – голодно перебил он.

Я солгала, отрицательно покачав головой. Он не поверил. Его лицо осветило внезапное воодушевление, как будто тумблер переключили.

– Вот черт, и зажигалку бросил. Чтоб не маячила, так только хуже. – Он в третий раз обхлопывал карманы. – И у тебя нет?

– Нет. Мы вышли…

– Кто это «мы»?

Его можно было назвать красивым. Высокий, сильный, с правильным лицом. Но взгляд казался оторванным от лица и выражал смесь подозрительности, безотчетной привычной тревоги и парадоксального воодушевления. Я гнала от себя подозрение, что последнее связано с расчетом на вторую сигарету.

– Мы – это взвод подкрепления, – со всей открытостью объяснила я.

– А, те самые пушкари?

– Наверное, те самые. Короче. Я ничего не понимаю. С начальством бы перетереть с утра, да ждать невмоготу. Голова лопается. Что тут такое?

– В смысле?

– Территориально я представляю. Село Белое.

– Оно и есть.

– Не разберусь, кто здесь стоит? Вы кто вообще? Взялись откуда? По нашим сведениям, здесь местные одни…

– Какие, на хуй, местные? Ха-ха. Их выперли давно.

– Кто?

– Дед Пихто. – Собеседник мой вдруг принял вид охотника в засаде, потом резко нагнулся и прямо из-под ног поднял девственную спичку. – Гоба!

Чиркнул ловко о стену, жадно подкурил и разулыбался. Признаться, этот фокус впечатлил меня много больше любого представления трюкача.

– Кто выпер-то? – еще не веря в спичку, вернула к теме я.

– Кто? Да, в общем-то, свои же. Они по нам хуярили, а село тут близко, прямо стенка к стенке. Нет-нет, да и зацепят землячка. Свалили, суки, нахуй. Мало им. А вас-то сюда каким ветром? Плутали, что ли? – Он снова подозрительно прищурился.

– Мы на Удачу шли.

– Куда?! – Он с усилием сдержал истерический хохот.

В «казарме» кто-то грозно завозился в темноте, и собеседник мой сбросил три четверти тона:

– Чего там делать? Ватников вы, что ли, подкрепляли?

– Удача под контролем сепаратистов?! – Я не верила ушам.

– Да вы что, ребята, с луны свалились? А то чья ж? Мы ее три недели как слили. Нас как в январе студа поперли, мы больше там и носа не казали!

– Такого быть не может. По нашим данным…

– Детка, разуй глаза и выбрось данные. Тех много, не разберешь, в какие и глядеть. Взгляни тупо на небо и прикинь, откуда бьют!

Я оторопела. Если это правда, то с самого начала нас сознательно ввели в заблуждение. Не иметь представления, под чьим контролем стратегическая высота, невозможно. Ошибаться можно совсем недолго. Все события на обширной прилегающей территории являются прямым следствием расстановки сил в этой точке. Вывод: в нашем штабе дезинформатор. Иного объяснения нет. Это необходимо срочно довести до сведения начальства…

– Правильно делают! – вдруг злобно заявил мой безымянный собеседник, будто подслушав мои мысли.

Я оторопела. О чем он?!

– А куда штабным деваться-то? Если бы знали вы, какая тут жопа, хрена добровольно полезли бы сюда. Вот и клепают вам дезу на позитиве. Не в кандалах же гнать подмогу, как считаешь? А мы тут дерьмеца хлебнули будь здоров. Видать, пришел и ваш черед, ребятки.

«Это стоило нам шести жизней. И, скорей всего, не только нам», – хотела я сказать и осеклась. Я смотрела в лицо собеседника и не узнавала человека, с которым завела разговор. Он оскалился, стал уродлив, силен, непредсказуем, зол и сломлен.