Суховей

– Отлично, значит, я не ошибся, – удовлетворенно откликнулся он. – Я запустил анализ обращений к ее социальным профилям. Также, возможно, удастся вытащить историю поисковой активности в отношении ее персоны. Но это займет время.

– А ты можешь получить отчет по звонкам на ее телефон или как-то установить контроль над звонками, чтобы перехватить новые возможные угрозы?

– Нет. Этого не имею права сделать, – с сожалением ответил Паскаль. – Сестра работает гораздо эффективнее, чем даже веб-модуль СОРМ-2 спецслужб. Но сфера деятельности операторов голосовой связи для нас терра инкогнита.

– Получается, телефоны слушать нельзя, а компьютеры можно? А также не грех и результаты чужого интеллектуального труда использовать? – не удержался я от каверзного вопроса.

– Ох, Романов! Ты мне теперь до самой смерти не простишь того случая? Меж тем вы сами оставляете личную информацию в сети, а потом удивляетесь, как это злоумышленники на вас выходят. Никто не читает пользовательских соглашений, – а ведь в них честно пишут, что будут следить за вами и собирать информацию, как статистическую, так и личную. Так вот я использую эту информацию с умом и только во благо. Как и твой интеллектуальный труд был использован в очень важном деле. И дивиденды, которые ты получишь, поверь, оправдают даже самые дерзкие ожидания.

– Хорошо, извини. Ступил. Закрываю эту тему, – пообещал я, устыдившись своего неуместного сарказма. – И вообще мне плевать на какую-либо собственность и личные данные. Для меня главное – сберечь девушку.

Паскаль выразил свое почтение такому проявлению заботы и начал было еще что-то объяснять по поводу отслеживания запросов, но тут ожил второй мой телефон, и я быстро попрощался.

Я сбросил вызов и перенабрал номер звонившего в рабочий коммуникатор. Вика ответила сразу. Ее голос прилетел ко мне за тысячи километров в какие-то секунды. Вот бы и сама девушка так же просто оказалась сейчас рядом!

– Это я, – сообщила Вика.

– Ты по-прежнему одна?

– Да. Консьержка оставила телефон и вернулась на пост. Я сказала ей, что бывший парень меня достает, и она обещала присмотреть за мной. Очень боевая женщина, блокадница. Подозрительных людей сегодня она не замечала.

– Хорошо, – сказал я, собираясь с мыслями. – Вика, приезжай… вернее, прилетай сегодня ко мне. Я нахожусь под Краснодаром в довольно безопасном месте. Решим здесь спокойно, что делать дальше. Только скажи: как и где твоя мама? Ей может что-то угрожать?

– Вообще-то, – ответила Вика грустно, – я хотела тебе сказать, но ты не дал. Дело в том, что мы давно уже собирались с мамой в гости к ее сестре в Прибалтику. У нас и визы готовы. Только я передумала ехать и отправляла маму одну. Но теперь мы не можем рисковать, и нам придется уехать. Я звонила сказать тебе, что улетаю сегодня. Прости. Я позвоню сразу, как только доберемся.

Внутри что-то оборвалось: понимание того, что наша разлука может превратиться в расставание на неопределенный срок, больно резануло по сердцу.

– Не проси прощения, так будет даже лучше, безопаснее, – попытался я скрыть разочарование. – Только будьте очень осторожны, держитесь вместе, держитесь возле людей. Если понадобится какая-либо помощь здесь, звони, я подключу знакомых, друзей.

Мы скомканно попрощались, телефон отключился. Я сел в кресло и тупо уставился в экран телевизора, где все это время продолжалось кино. Угрюмый черно-белый фильм полностью отражал мое состояние опустошенности. Выходит, я зря затеял эту глупую операцию спасения, поставил на уши Фонд. А ведь вопрос был уже решен. В чем-то прав мой приятель Витя Кононов, когда говорит, что самые сложные проблемы начинаются там, где появляется девушка. Жил себе спокойно, стрелял из автомата, пил чай с сербами, готовился стать суперагентом секретной организации. А теперь что? Все это стало смешным и бессмысленным.

Ты влюбился, Сергей Валерьевич. Втрескался, как подросток. И твоя влюбленность усугубляется разлукой и оправданной тревогой за любимого человека. Этого ты хотел? А как же кругосветка на мотоцикле, полгода на Бали или Соловках? Ты свободный человек! Нет?

Фильм закончился. Стройными рядами прошли титры. Проигрыватель на подключенном к телевизору ноутбуке отключился, и через несколько минут по экрану побежали разноцветные полосы. Компьютер в режиме простоя не всегда бездельничает: он может, например, отправлять результаты телеметрии или дефрагментировать данные, собирая куски файлов по всей площади носителя и раскладывая их друг за другом для ускорения доступа. У людей это называется медитацией. Простыми ее методами я овладел в пору экспериментов с различными психологическими и духовными практиками. Легкая медитация часто выручала меня в те моменты, когда нужно было упорядочить мысли, сконцентрироваться на чем-то важном. Вот и сейчас спустя каких-то пятнадцать минут я был спокоен и мыслил конструктивно.