Суккуб

Я молчала, напряженно наблюдая за собеседником. Даже то, что Ласкар назвал ее так же, как мысленно зову я сама, не вызвало улыбки. Его расслабленные движения и спокойный голос настолько умело скрывали вырвавшийся четвертью часа ранее страх, что я перестала в него верить. Более того, намеренно или в забытьи, Ласкар вызывал несовместимые со спокойной беседой желания и мысли. Не соблазнял, нет. Заводил одним своим присутствием.

– Ты согласна с моей… оппозицией? – он с усмешкой посмотрел на розовую папку.

– Что? – я сфокусировала на нем взгляд. Ласкар улыбнулся. – Не знаю.

Я вздохнула, отворачиваясь.

– Я пришла к выводам, возможно ошибочным, что ваша правота не имеет значения в сложившейся ситуации.

– Уже интересно, – сейчас на его лице мелькнула тень смеха, запечатленного на присланной мне фотографии, – продолжай.

Озвучить догадки и мысли, посетившие меня на пути в аэропорт месяц назад, значило проявить исключительное самомнение. Но как еще передать свои опасения? Возможно, получится привести разговор к ним мягче чуть позже.

– Когда и почему вы начали сомневаться в правильности того, что… наша организация делала веками?

– Не скажу, что мне не нужны сторонники, а тем более такие сильные исполнители… Но, милая, я не пастор. Я не приведу тебя к истине. Я не открою тебе ничего нового. Мне наплевать, что ты думаешь о моем выборе. Я уже сделал его. И не собираюсь отступать, – Ласкар больше не улыбался. Сделав внушительный глоток, он стукнул стаканом об стол. – Возможно, отсутствие тщеславия и делает тебе честь, но нерешительность – излишня. Я озвучу то, что ты хочешь сказать. Изволь. Ты решила, что администрация решила избавиться от тебя. Ты поняла, что у них есть повод опасаться тебя. Ты поняла, что можешь намного больше, чем хочешь. И единственный, кто может захотеть тебя сейчас защитить – это я. Все так?

Я сглотнула и опустила взгляд.

– Ты ошиблась, предположив, что я спрятал тебя, – сказал он безразлично.

Я подняла взгляд, не скрывая испуга.

– Они наверняка знают, что мы оба живы и практически здоровы. Наверняка знают, что мы находимся здесь. Возможно, в эту самую минуту плетут для тебя трагическую случайность. А, может быть, в нашу сторону летит истребитель, чтобы сровнять мой дом с землей, – он зло посмеивался. Становилось жутко. Я хотела подняться, но встретила взгляд хозяина дома, отрицательно качающего головой. – О да, их фантазия вполне реализуема при имеющихся средствах.

Ласкар поднял голову к потолку и перевел взгляд к окну.

– Я об этом не думал, кстати, – показательно нахмурился и тут же громко засмеялся. Меня начало трясти. – Как думаешь, что важнее: избавиться от меня ради спасения тысяч обреченных на смерть, или избавиться от тебя ради сохранения власти?

Я затаилась в кресле. Тело болело от напряжения. Казалось, что во мне разошлись все сросшиеся дыры и швы. Что внутри раскрывается кровоточащая рана: болезненная и опасная.

– Страшно, не правда ли? Вот этот страх – обратная сторона той власти, что боятся потерять те, кто стоит над администрацией Верховного Суккубата. У них есть повод для страха?

– Я не хочу… Я даже не думала…

– О… – отмахнулся он с усмешкой, – поверь, всегда найдется кто-то, думающий за тебя.

– Что мне делать, Ласкар?

Я почувствовала, как по щекам побежали слезы, и закрыла глаза. Когда открыла, мужчина задумчиво смотрел в крадущуюся по улице ночь.

– Бояться, Лида, – он поднялся и подошел к окну. Постоял молча. – Пойдем.

– Куда? Что вы собираетесь делать? – я тяжело поднялась.

– Для начала пожалею о том, что не убил тебя, – подхватив чемоданчик с моим ноутбуком, он остановился рядом со мной, потерявшей дар речи. – Но это так, сгоряча. Я очень любил свой дом… Думаю, что мое предположение об истребителе – это разрядка предохранителя…

Когда он вышел из кабинета и громогласно скомандовал Джуди и Лизи собирать документы и всё самое необходимое, я ожидала возражения и криков. Джуди вышла из комнаты и внимательно посмотрела на мужа.

– У тебя десять минут, дорогая.

Молча кивнув, она скрылась за дверью. Лизи сидела за компьютером в наушниках и потому отца не слышала. Я в недоумении наблюдала, как двадцатилетняя девушка так же смирно кивает на повторение просьбы отца и лезет в шкаф за сумкой. Перевела взгляд на Ласкара, повторившего фразу о времени с точностью до интонации.

– Тебе нужна коляска? – мы спускались на первый этаж.

– Обойдусь, – помотала я головой.

Зайдя в отведенную мне комнату, Ласкар подхватил доставленный служащим отеля чемоданчик и направился на выход. Помог сесть в машину и скрылся в доме.