Суккуб

Текст рекламы духов мгновенно изменили. Теперь он звучал не просто как: «Своди с ума». Теперь из моих уст с экрана между рекламой памперсов и пива слетало: «Гипнотизируй». Я была против. Ровно один день. Пока Грише не предоставили отчет о продажах. На носу было 8 марта. И я была той, капельку чьего влияния на мужчин хотели иметь женщины и капельку чьего внимания — мужчины. Вот эти капельки и сметались с прилавков парфюмерных магазинов.

С книжных прилавков уходили «Секреты влияния от Лиды», «Маленькие тайны» и «Байки бывшей журналистки». Над байками мы с Марком покатывались ночами — единственное время, когда мы могли быть вместе. Я хотела познакомиться с автором баек. Тексты остальных двух брошюр я прочитала сквозь строки где-то за пару часов до печати и более внимательно на пляже Римини. Это все были идеи Миши. Он думал об обеспечении прибыли всеми возможными способами, и логично предполагал, что я заинтересована в том же.

О нескольких уже запущенных проектах с моим именем я узнала только тогда, когда Грише передали документы. Мы сидели над бумагами в ее квартирке, удивленно поигрывая бровями, и пытались сообразить, что же делать дальше. В течение нескольких дней у нас появился бренд-менеджер и юрист. Так же мой стилист перешла на оклад, и Гриша настояла на телохранителе. Она знала обо мне больше, чем кто-либо… даже Марк. Но на невзрачного отставного капитана я согласилась. Он не был киношной грудой мышц. Он был ниже Гриши и чуть выше меня. И, предполагаю, он знал свое дело. Потому что в этом была уверена Гриша.

— Как вы относитесь к обвинениям Михаила Мамасовича Миросяна? — Спрашивала ведущая ток-шоу.

— Как можно относиться к обвинениям обиженного агента? Мы подписали расторжение договора. Михаил получил причитающуюся по договору сумму штрафа за преждевременное расторжение. Но, похоже, ему этого мало. Я очень надеюсь, что эта история очень скоро завершится.

— То есть, вы абсолютно не признаете за собой телепатических способностей, в использовании которых для подписания документов Михаил Мамасович обвиняет вас?

— На мгновение показалось, что я уже в суде. — Я засмеялась. — Лида против МММ…

Ведущая тоже засмеялась и отвела взгляд.

— Лида, как ваш супруг реагирует на разразившийся скандал?

— Он поддерживает меня. — Улыбнулась я. Главное, не начать играть в «Жириновский — Немцов», если она спросит, как Марк реагирует на десяток повыскакивавших дел с самыми различными обвинениями.

Все вопросы, которые я могла услышать, мне дали на ознакомления перед эфиром. Но я знала две вещи: вопросы звонящих мне читать не давали. И я могла спровоцировать на внеплановый вопрос саму ведущую.

— У нас есть звонок. — Кивнула ведущая. — Вы в эфире, говорите.

— Лидонька, я ваш большой поклонник. — Сказал мужской голос и я прикрыла веки на мгновение. Макс… — Вы завоевываете сердца одним взглядом, одним вздохом. Любой мужчина в вашей власти. Как же получилось, что вы выбрали в мужья такого урода?

Я подняла взгляд к Грише. Она прикоснулась указательными пальцами к уголкам губ. Я улыбнулась. Его мгновенно отключили. Ведущая умело скрывала шок. На экране за ее спиной загорелся текст: ЧУДОВИЩЕ — ПРИНЦ

— У меня потрясающий муж. — Я улыбнулась еще шире. — Каждую ночь он превращается в прекрасного принца. А днем я превращаю его обратно в обычного человека, чтобы никто не увел…

Ведущая засмеялась, разряжая обстановку. Макс, сволочь… Ну зачем такие гадости? Зачем? Как попал? Как пропустили?

— У нас еще один звонок. Вы в эфире. Представьтесь, пожалуйста.

Я опустила правую руку за подлокотник, нервно сжимая пальцы. Гриша покачала головой.

— Евгений. Самара. Ваш выпускной вечер в школе был освещен в прессе. Насколько я знаю, сейчас восемь ваших одноклассников согласились свидетельствовать против вас в суде. Но есть еще один. Не доживший до наших дней… — Женя сделал паузу. Если я остановлю его сейчас, это будет «еще одно доказательство»… — Вы не боитесь, что вас обвинят в смерти Данилы Верхого?

— Все мы чего-то боимся, Евгений. — Я смотрела в камеру не улыбаясь. На телесуфлере появился текст, но я игнорировала его. — Виноватые боятся праведной кары. Невинные — ложного обвинения. — На экране рядом с камерой появилось НЕ ГОВОРИ О БОГЕ. — Я сделала паузу. Миша давал текст. Гриша давала мысли. По-другому она, пока не умела. — Я читала о трагедии в газете, так же как и другие жители Самары. Очень надеюсь, что власти не будут обвинять меня в гибели Дани лишь потому, что мой агент решил позаимствовать американскую судебную практику и выбрал для этого абсолютно нелепое обвинение.

О том, какого хрена они пропустили эти звонки, нам еще предстояло поговорить после эфира. Гриша играла желваками, совершенно перестав быть похожей на женщину. Ведущая продолжала задавать невинные вопросы. Я улыбалась, стараясь ни о чем не думать и читая подсказки с экрана.

Казалось, это никогда не закончится. Нужно было послушать Гришу и не соглашаться. Все было прогнозируемо.

— Ты молодец. — Сказала Гриша, беря меня под локоть. — Пошли отсюда.

— Ты оставишь это так?