Суккубус

– Он просил бога вселить в него беса, чтобы избавиться от тщеславия.

– Рем не был тщеславным.

– Сколько прошло лет с вашей последней встречи?

– Пять.

– Это большой срок, Левий.

– Я в это не верю.

– У каждого из нас есть свои проступки. У каждого из нас есть знания о проступках других. Иногда этого достаточно.

– Слишком много слов, святой отец, но слишком мало действия.

– Иногда нужно уметь повиноваться.

– А иногда принимать решения.

Лысый священник тяжело вздохнул.

– Я передам тебе дневник Рема, – сказал он. – Это все, что я могу сделать для тебя.

* * *

«Творить чудеса есть дар благодати, рожденный в благодати».

Джордан знал этот почерк. Мелкий, без малейшего наклона. Да. Этот почерк принадлежал Рему, и именно с этих слов начинался его дневник.

– Настольная книга инквизитора? – спросила Кэнди, садясь рядом на деревянные ступени.

– В основном экзорцизм.

– Экзо… Чего?

– Не важно. – Джордан убрал дневник Рема.

Стоя возле окна, управляющий отеля наблюдал за ними.

– Интересно, о чем он думает?

– Кто?

Джордан указал глазами на управляющего.

– Тебе не все равно?

– Если он думает о нас, то нет.

– А что он может думать о нас? – Кэнди поправила свой рыжий парик.

– Ты – шлюха, отец – священник, я – негр.

– И что? – Кэнди пожала плечами и закурила сигарету.

– В прошлый раз он решил, что мы с отцом… Ну…

– Гомосексуалисты?

– В общем, да.

– Скажи ему, что это не так.

– Теперь нас уже трое.

– Хочешь, чтобы я сказала ему об этом?

– Нет.

– Почему?

– Потому что ты…

– Шлюха? – Кэнди недовольно фыркнула. – Послушай, мальчик, если я кому-то подставляла за деньги свой зад, то это не значит, что я уже не могу обходиться без этого.

– Я буду присматривать за тобой.

– Да сколько угодно! – Кэнди отшвырнула недокуренную сигарету и поднялась на ноги.

– Куда ты?

– Пойду прогуляюсь.

Управляющий отошел от окна.

– Не говори мне, что эта парочка нормальная, – сказал он дочери.

Джин смыла с тарелки моющее средство и пожала плечами.

– И не говори, что этот негр тебе не симпатичен! Я видел, как ты ворковала с ним в прошлый раз!

И снова Джин пожала худыми плечами. Домыв посуду, она ушла в свою комнату и выглянула в окно. Кэнди стояла на краю кукурузного поля, глядя в его бескрайнюю зеленую даль. Ее рыжие волосы блестели на солнце. Худые ноги казались неестественно длинными. И эта бледная кожа! Джин злорадно представила прыщи и веснушки. Что Джордан мог найти в этой женщине? А, может быть, это его отец привез ее? Джин отыскала в шкафу бинокль, который купила пару лет назад, чтобы подглядывать за приглянувшимися ей постояльцами. Черт! Она досадно прикусила губу. Нет. Прыщей у Кэнди не было. Больше. Ее пышная грудь натягивала топ, отпечатывая под тканью пару набухших сосков. Нет. Джордан слишком молод для нее! Джин бросила бинокль и открыла шкаф. К черту нарядные платья! Эта баба, на краю кукурузного поля, одета, как дешевая шлюха, но тем не менее Джордан и его отец взяли ее с собой. Джин отыскала туфли с самым высоким каблуком, надела самую короткую юбку и самый узкий топ. Повертелась перед зеркалом, взяла бинокль и снова посмотрела на Кэнди. Теперь отец. Джин выглянула из комнаты. Никого. Каблуки цокали слишком громко, и ей пришлось снять туфли. Улица. Теплый ветер забрался под юбку, поднимая подол. Джин вспомнила, что не переодела трусики, но возвращаться уже не хотелось. Проще одернуть подол.

– Привет! – Она улыбнулась Джордану, вспомнила об отце и посмотрела на окна конторы. Туфли все еще были у нее в руках. – Черт!

Джордан улыбнулся.

– Люблю гулять босиком, – соврала Джин. – А ты?

– Нет.

– Ну и черт с ним! – Она снова посмотрела на окна конторы. – Там, за домами, есть пара скамеек… Сам понимаешь, отец и все такое…

Джин опустила голову, разглядывая туфли в своих руках. Джордан поднялся на ноги. Кукурузные листья шелестели на ветру.

– Слишком жаркое лето, – сказала Джин, выбирая стоявшую в тени скамейку. Она села, скрестила ноги и мечтательно закрыла глаза. – Мне нравится ночь, Джордан. День для работы, забот и рутины, а ночь… Гмуу… Ночь должна волновать. Она создана для любви, секса. Ты занимался когда-нибудь любовью под звездами? Знаешь, это очень чувственно, словно тысячи маленьких глаз наблюдают за тобой.

– Тебе нравится, когда на тебя смотрят?

– Не люди, Джордан. Звезды – это… Это что-то большее. Что-то бестелесное, не обремененное плотскими фантазиями. Ты смотришь на них и понимаешь, насколько мелочными были твои дневные проблемы.

– Причем тут секс?

– Я не говорю про секс. Я говорю про любовь, нежность, страсть. Секс – это всего лишь инстинкт. Механика, без которой мы, наверное бы, вымерли. И знаешь почему, Джордан? Потому что мы боимся любить. – Джин открыла глаза и улыбнулась. – А звезды не боятся. И когда ты лежишь под ночным небом и слышишь, как бьется твое собственное сердце, ты тоже перестаешь бояться. Потому что любовь – это единственное, что важно для тебя в этот момент. Любовь и страсть. И звезды улыбаются тебе…

Часть вторая

Глава первая

Шел 1922 год.