Суккубус

Черт! Рой закрыл глаза. Нет, жизнь определенно смеялась над ним. Раз за разом. Снова и снова.

– Я знаю, о чем ты думаешь.

– Да о чем тут думать?!

– О многом. Жизнь такая странная штука, что в ней всегда есть о чем подумать. Она как женщина, понимаешь? То любит тебя, то ненавидит. То предает, то сводит с ума. И чем больше в ней красоты, тем меньше ты можешь доверять ей. Она будет рядом до тех пор, пока ты ей нужен. Понимаешь, о чем я, Рой?

– Я не отказался бы еще выпить, мистер Бургхайм.

– Выпей, если хочешь, только учти, тебе еще работать сегодня.

– Что это значит?

– Это значит, что я повышаю тебя. Хватит перекладывать бумаги. Займись делом. Может, и накопаешь чего-нибудь интересного.

– Но вы говорили, что из-за моей сестры…

– Именно из-за нее я тебя и повышаю. Не удивляйся, сынок. Жизнь – странная штука.

– Я не понимаю.

– Помнишь Сюзанну Морро?

– Честно говоря, не очень.

– Не страшно. Отправляйся в архив и подними дело старика Олдмайера.

– Что за дело?

– Убийство.

– Вы издеваетесь?

– Думаешь, не потянешь?

– Не понимаю, почему сейчас нужно заниматься этим.

– Потому что сегодня утром убили девушку. Шлюху. Задушили, если быть точным. И это уже второй случай за одну неделю. И знаешь, что я сказал, взглянув на фотографии убитых? Это точно дело старика Олдмайера! У душителя тот же почерк. Может, не так изящно, но это он. А потом я навел справки, и оказалось, что шлюха, которую убили сегодня ночью, работала на Грегори Боа. И я вспомнил о тебе, Рой, вернее, о твоей сестре, и сказал, почему бы не дать парню шанс?! И вот теперь ты здесь.

– Это подло.

– Нет, Рой. Это жизнь, и совесть – это последнее, что должно волновать тебя. Материал – вот твоя главная цель.

– Будь вы на моем месте…

– Будь я на твоем месте, ты бы был на моем, а отсюда, уж поверь мне, все выглядит совсем иначе.

* * *

Тощая крыса, осторожно перебирая короткими лапами, бежала по водопроводной трубе. Шумела канализация. Толстые кабели старой проводки опутывали стены, подобно бесконечно длинным рептилиям, хвосты и головы которых уходили в растрескавшийся бетон и предохранительные щиты. Время разрушало это место. Вода точила камни. От влажности окислялись контакты. Тощая крыса остановилась, принюхалась и прыгнула с трубы на толстый черный кабель. Здесь было суше. Здесь было теплее. Короткие лапы снова засеменили по резиновой поверхности. Длинный хвост волочился вдоль стены. Крыса забралась на ржавый распределительный щит. Крышка на нем отсутствовала, обнажая окислившиеся соединения медной проводки. Крыса принюхалась, поджала короткие лапы и прыгнула на канализационную трубу. Длинный хвост задел пару болтов, соединяющих проводку в щитке, и выбил сноп искр. Лампочка под потолком моргнула. Мертвая крыса упала на бетонный пол, оставив в память о себе лишь запах паленой шерсти. Кевин поморщился и плотнее закутался в старое ватное одеяло.

– Замерз? – спросил его суккуб. Кевин кивнул.

– Кажется, у меня жар.

– Ты не должен болеть.

– А тебя вообще не должно быть!