Сулейман. Я выбрал тебя (СИ)

«Жаль, что я далеко, непременно бы пожалел. Помнишь, как в детстве, мама целует, и боль уходит))»

Но, мне нравится ходить по краю, особенно, когда понимаю, что это безопасно.

«Смотрю, ты вообще неравнодушен к моей… пятой точке. То надрать, то поцеловать хочешь)»

«Не только хочу, но и сделаю. Всё…»

Откладываю телефон в сторону и откидываюсь на подушку, ощущая, как по телу пробегают волны дрожи, а щеки горят огнем.

«Не надо мне угрожать!»

Набираю и отправляю, слушая, как заполошно стучит сердце.

«Это не угроза, Машенька, совсем не угроза, хорошая моя))»

Летит быстрый ответ. Мне же кажется, будто я воочию вижу, как темнеют и чуть прищуриваются в предвкушении карие глаза.

Решаю, что на этот день выпало уже достаточно испытаний, как физических, так и душевных, и хитро съезжаю с разговора, желая спокойной ночи.

Себе-то мне нетрудно признаться, что словесные пикировки с Султановым пока не по плечу, и лучше отступить.

А в понедельник мы умудряемся разругаться прямо через смс.

Начинается все примерно после обеда.

Сулик скидывает фотографию с Нюткой. Они стоят возле елки в медцентре, эмблему которого я вижу у них за спиной.

«Сегодня операция. Вот мы и решили немного развлечься»

Гласит текст под ней.

Я же нажимаю приближение и с удовольствием неторопливо рассматриваю ребенка. Кажется, будто на меня смотрят глаза Саньки, такие же серо-голубые и улыбчивые. Аня многое унаследовала от своего отца: взгляд, нос, овал лица, но главное улыбку с ямочками на щечках.

«Нютка – красавица! Передавай ей от меня большой привет. Я верю, что все пройдет успешно)»

Набираю текст, а отправив, вновь возвращаюсь к фотографии.

Султанов так бережно обнимает девочку, совсем крохотную в его больших и сильных руках, что я сглатываю ком в горле. Это очень мило.

У меня сердце щемит, когда я на них смотрю. Любовь крестного и крестницы читается в их позе открытым текстом. И это словно еще на чуть-чуть приближает меня к прощению мужчины. Потому что дети – чистые создания, чувствующие любовь и отвечающие на нее взаимностью.

Был бы Сулейман другим, ребенок бы так к нему не тянулся, не ластился, не обнимал обеими ладошками могучую шею.

«Нюта хочет твою фотографию в ответ, если ты не против)»

Получаю новое сообщение и, недолго думая, отсылаю ту, где Катюшка фоткала меня у елки в больнице.

Ну а дальше…

А дальше слово за слово и наша переписка вытекает в то, что…

«Что-то случилось на катке? Почему ты в больнице?»

«Навещала Вадима. Его кто-то избил»

«Навещала бывшего, который наставил тебе синяков, довел до слез и ударил кота???»

«Его мама меня попросила…»

«А своя голова у тебя на плечах есть, чтобы отказаться? Он может быть опасен. Или тебя все устраивает? Бьет, значит, любит? Так? А если он еще что-то сделает, раз ты так спокойно к нему идешь сама?»

«Мы расстались!!!»

«Не похоже. Твои поступки говорят о другом»

«А твои поступки говорят, что ты лезешь не в свое дело!»

И всё…

Султанов больше не отвечает.

Я же от нервного перевозбуждения еле сдерживаюсь, чтобы чего-нибудь не расколоть. Меня трясет. Работать не могу, все валится из рук. Чувствую себя львицей, мечущейся в клетке из угла в угол, и не нахожу покоя.

Я то обвиняю себя, что завелась ни с чего, и сорвалась бестолково, то злюсь на Сулеймана, решившего промыть мне мозги. Но тут же его оправдываю нервным состоянием из-за предстоящей операции.

И вновь кручу все по десятому кругу.

В голове один за другим рождаются другие ответы на все те же вопросы, вот только…

Вот только он больше не пишет, а зеленый сигнал больше не загорается.

Абонент «оффлайн».

Идиотка.

Ставлю себе очередной диагноз спустя несколько часов.

И начинаю психовать уже из-за незнания, что там в московской клинике сейчас происходит и как.

Богатое воображение рисует ужасы один за другим: от неудачи врачей и гибели Нютки до заражения крови у Султанова и проблем уже с ним.

И только пришедшая в 20.03 короткая смс немного помогает утихомирить бешено колотящееся все время сердце.

«Операция прошла успешно».

***