Сулейман. Я выбрал тебя (СИ)

Его вдруг пробивает на «поговорить». И все два часа, пока мы возвращаемся домой, он полощет мозг мне, а заодно и Михалычу. Не замолкая, потчует и потчует «умными» идеями, как правильно следует подавать важный материал, как стоит себя при этом позиционировать и как важно не искрить и гасить в голосе лишнюю экспрессию.

Зануда редкостный. Но начальство не выбирают. Потому я терпеливо молчу и лишь киваю в нужных местах. Мысленно же молю Михалыча прибавить газу.

Кажется, тот посылу внимает. И вместо двух часов поездка укладывается в полтора.

Дома отзваниваюсь родителям, что прибыла, и сразу заваливаюсь спать, а во вторник решаю устроить себе день отдыха.

Несмотря ни на что.

Пусть хоть пожар, хоть наводнение, хоть Саныч выползет с больничного на пару дней раньше и делами завалит по самое «не балуй».

Я заслужила. И пусть весь мир подождет.

На работу прихожу без пяти девять, неторопливо включаю компьютер, достаю папку с бумагами, которые давно следовало бы подшить, но ручки никак не доходят, картинно раскладываю ее на столе, создавая завал и творческий процесс в действии и, плюхнувшись в компьютерное кресло, откидываюсь на спинку.

Закидываю ногу на ногу, скрещиваю руки на груди и замираю, разглядывая календарь. До нового года чуть больше пары недель, потом девять дней выходных…

Красота. Отдохну и отосплюсь вдоволь.

Вот за это я тоже обожаю свою работу. Пятидневка с девяти до шести, суббота и воскресенье – выходные. Всё, как у «белых людей». Отпуск тридцать дней, плюс один день за каждый отработанный последующий год. И так, пока сорок пять не накапает. И все-все праздники дома.

Не то что у мамочки в универсаме. Ни выходных нормальных, ни проходных, ни отдыха. Вечная гонка, спешка, авралы, подмены, сбои и прочая ерунда.

Мысли плавно стекают на необходимость запасаться подарками для родных. А еще почему-то очень хочется купить какую-нибудь игрушку Нютке. Пусть я с ней лично не знакома, но почти уверена, что девчушка непременно бы мне понравилась, и мы могли подружиться.

То, что дальше перескакиваю на Султанова, вполне объяснимо. Крестница и крестный, вот и думаю про обоих за компанию. Но по сути не совсем так.

Исчезновение Сулеймана из сети и дальнейшая тишина угнетают. Вроде бы и общались не так долго и так часто. Могли всего по паре смс за день кинуть, но, оказывается, я к этому привыкла, сильнее, чем думала. Втянулась, приняла за неизменную реальность и, как только произошел сбой, он устранился, поняла, что увязла в нем сильнее, чем думала.

Вторая неделя тишины, пора бы смириться и перестать себя накручивать, но не могу. В груди колючий ком ворочается, и кажется, царапает, жжет обидой. Да, признаю, может быть, я виновата в том, что он поймал тишину, но нельзя же так – закрываться и не писать.

– Хватит, – произношу вслух и хватаю телефон. – Вот возьму, и напишу первой. И вообще, я по делу – здоровьем Сашкиной дочки поинтересуюсь.

«Доброе утро. Как у Нютки дела? Всё в порядке? Может, что-то нужно?»

Набираю текст и быстро, чтобы не передумать, отправляю. Медитирую экран, пока к первой галочке, означающей «загружено», добавится вторая, говорящая «доставлено», и шустро откладываю гаджет на стол, подальше, экраном вниз.

Ладошки потеют, сердце ускоряет бег, становится жарковато.

Нервы шалят, неугомонные.

Мысленно считаю от одного до десяти и обратно. Не выдерживаю, хватаю телефон, жму на разблокировку и…

Серые галочки так и не стали цветными, а значит, сообщение остается непрочитанным.

Черт! Султанов, как же ты меня бесишь!

Отправляю мысленное послание в космос, понимая, что и это он не получит. Но, может, хоть так мне полегчает?

– Машунь, привет! – после короткого стука в кабинет заглядывает Катя. – Всех свободных девочек просили помочь нарядить елки. Ты как, готова? – переводит взгляд на мой живописно заваленный бумагами стол и куксится. – О, ясно, не буду тебя отвлекать. Тут бы до нового года разобраться.

– Не-не, я готова, – вскакиваю с кресла, – куда идти?

– Две маленькие елки в фойе при входе и одна большая на втором этаже в актовом зале, – перечисляет подруга фронт работ.

А я и рада отвлечься.

– Отлично, – киплю энтузиазмом, только бы не оставаться наедине с телефоном и не сидеть и медитировать его больным взглядом на протяжении трех часов, что остаются до начала обеда. – Откуда начнем?

– Угомонись, Марь Дмитриевна, – смеется Ионова, – я просто тебе перечислила все елки. Но первые две уже пошли наряжать Ниночка с Ириной Львовной. Так что наша – одна – наверху.

Киваю и вновь бросаю взгляд на телефон. Рука тянется его взять с собой, но в последний момент передумываю и запираю в кабинете. Хочется верить, что за время моего отсутствия Султанов увидит и прочитает сообщение, напишет ответ и… будет, как я прежде, сидеть и ждать ответа. Должен же и он понервничать.

В творческом процессе три часа пролетают вообще незаметно. И я почти не думаю о том, о чем стоит не думать. Ну, или о ком.