Султан и его враги. Том 2

— Ты отказываешься исполнить свою обязанность, хорошо! Тогда твое дело исполнит другой и получит тройное вознаграждение…

— Что мне за дело до вознаграждения! Но никто другой не должен занимать моего места!

— Ты думаешь, что только ты один способен на это?

— Другой, когда я еще жив! Такого позора Будимир не перенесет.

— Кто же виноват в этом…

Будимир, видимо, боролся с собой, затем подошел к Кридару.

— Я исполню приговор! — сказал он.

— Как над живым?

— Пока я жив, никто не займет моего места! Я согласен! Отпусти меня!

— Твоих слов для меня достаточно. Ты свободен! Исполни завтра после заката солнца твой долг! — закончил разговор Кридар-паша и отпустил черкеса.

К утру следующего дня на рыночной площади была готова виселица, но на этот раз она была построена гораздо ниже обыкновенного.

Еще задолго до заката солнца на площадь были приведены войска и поставлены густой стеной вокруг эшафота, чтобы помешать народу приблизиться к месту казни. Даже все ближайшие дома были заняты солдатами, так что никто из посторонних не мог бы увидеть вблизи, что будет происходить на эшафоте.

Несмотря на это, площадь была битком забита народом, который и не подозревал, что собрался смотреть на казнь мертвеца, и только уже впоследствии слухи об этом дошли до народа из иностранных газет.

Что касается опасений визирей относительно восстания из-за Гассана, то о нем не могло быть и речи, вся толпа собралась только из одного любопытства.

Редиф-паша и Кридар-паша находились в одном из домов на площади и смотрели из окна. Они лично убедились, что не грозит никакая опасность, и только хотели видеть, как исполнит палач свое отвратительное дело.

Солнце уже зашло, а кареты с преступником все не было видно, казалось, что Будимир запаздывал. Любопытные с удивлением качали головами, так как с Будимиром это случилось впервые.

Никто не знал, что ему было предписано опоздать, чтобы сильнее стемнело.

Наконец вдали показалась карета.

Солнце давно зашло, и вечерний сумрак уже распространился над Константинополем.

Напрасно толпа хотела рассмотреть казнь, темнота и войска, окружавшие эшафот, делали это совершенно невозможным.

По окончании казни войска удалились, и у виселицы было оставлено только несколько часовых. Толпа также стала расходиться.

На другое утро Будимир снял труп с виселицы. Так окончилась эта отвратительная комедия.

XXII. Доказательство любви

— Я думаю, бей, — говорил Зоре граф Варвик, сидя у него в гостях, — я думаю, что вас привела сюда любовь к леди Страдфорд.

— Вы думаете, граф, что я не взял места в Мадриде единственно из-за леди? Вы ошибаетесь! Я не принял места потому, что принять его было бы для меня унижением и что я ничем не заслужил выказанной мне неблагодарности…

— Конечно, нет. Я думаю, что в Турции все идет вверх дном.

— Главные виновники уже наказаны Гассаном-беем! — продолжал Зора в волнении. — Что касается меня, то у меня есть на что жить и без службы, поэтому я решил ее бросить!

— Но во всяком случае причина вашего возвращения и решения жить здесь не кто иной, как прекрасная вдова, которую вы освободили от ее мучителя.

— Да, граф, я не стану лгать, вы правы!

— Я знаю, что вы любите леди!

— И это правда.

Граф Варвик помолчал немного.

— А я знаю, что вы не любите леди, — сказал Зора.

— Сказать, что я ее не люблю, было бы слишком много, — возразил граф, — я признаю ее красоту, любезность и ум, но…

— Говорите, не стесняйтесь!

— Я боюсь, что она не в состоянии сделать человека действительно счастливым!

— Другими словами, вы считаете леди бессердечной кокеткой!

— Да, что-то вроде этого.

— Я боюсь, что вы ошибаетесь, граф.

Варвик засмеялся.

— Вы неизлечимы! — сказал он. — Но все-таки я сомневаюсь, чтобы леди смогла полюбить по-настоящему! Я не верю, что она может чувствовать подлинную, бескорыстную любовь. Это мое внутреннее убеждение, и я считаю своим долгом сказать вам об этом, чтобы предостеречь вас!

— Я сначала также сомневался в ней, граф, пока не узнал историю ее жизни.

— Вы в состоянии сделать решительный шаг, не оставляйте без внимания моих сомнений! — сказал с жаром граф Варвик. — Я боюсь, что леди известно о вашем громадном богатстве и что оно играет немалую роль в ее привязанности к вам.

— Граф Варвик, — с упреком сказал Зора, — мне кажется, что вы заходите слишком далеко.

— Простите мне мои слова, я говорю, желая вам добра. Я не могу избавиться от мысли, что леди думает только о себе и что ваше богатство имеет для нее немалую цену. Не сердитесь на меня!

— Мне очень жаль, что вы имеете о ней такое мнение, и моя обязанность защищать ее, так как я знаю историю ее страданий! Но слова на вас не действуют, поэтому я дам вам другое доказательство своей правоты.

— Доказательство ее любви! — сказал Варвик.

— Хорошо! Вы утверждаете, что леди корыстолюбива, что она не в состоянии любить самоотверженно, что она мечтает о моем богатстве, я же утверждаю обратное! Я верю в любовь и бескорыстие леди Страдфорд! Я готов дать вам блестящее доказательство того, что вы заблуждаетесь!

— Вы очень обрадуете меня этим и… удивите!