Сумасшедшая хронология

Наполеон, как и Пётр с Павлом, якобы обладал невероятной памятью: на заседаниях по выработке кодекса он наизусть цитировал римские дигесты, т. е. древнеримские законы, которые якобы запомнил за 15 лет до этого, в июне 1788 г., когда прочитал старый том юстиниановского сборника (по римскому праву177). Дигесты – часть Кодификации Флавия Петра Савватия Юстиниана (483–565), византийского императора. Опять появляется древность в начале 19 века.

Если проект русских законов всего лишь перевод, то за что наградили авторов перевода? Абсурд. Переводчиков не награждают. О наградах пишет Шишков, тоже кстати, ненадёжный источник, книга его издана лишь в 1870 году. А где надёжные?

Кто пишет русские законы? Сперанский. «Отстранив от участия в своём труде опытных отечественных законоведцев, он вошёл в сношение по рекомендации самого Наполеона, во время его пребывания в Эрфурте с известными французскими юристами Локре (Locre) и Легра (Legras) … с Дюпоном (Dupont de Nemours) … Но участие их в составлении нового уложения ограничилось несколькими письмами. Сам Сперанский представил проект только двух глав его…»178.

Так что, кто именно писал уложение, непонятно. Сперанский – только две главы. Отечественных отстранили, французы ограничились письмами. Кого тогда награждали?.. Хотя письма бывают разные. Может быть, французы с письмами прислали бандеролью и книгу Code Napoleon? А может быть, не было книги? Если есть книга, то зачем Локре, Легра и Дюпон? Как Сперанский мог не знать, что во Франции введён новый кодекс? Знал. Значит мог легко иметь новый кодекс, он же не был секретный. Переводи и вот, вуаля, – готовые русские законы. Зачем Локре?.. Не нужен. Но если Наполеон – это Александр, но на 8–9 лет раньше, т. е. не существующий персонаж, если введённый им кодекс на самом деле есть сборник законов опубликованных в России в 1810 и в 1813 годах – то конечно надо консультироваться с Локре и Легра, да и Дюпон дельный совет может дать.

В подтверждение этой версии можно привести слова Александра в беседе с Шишковым в декабре 1813 г… Когда Шишков предложил государю ознакомиться с его замечаниями на третью часть законов, Александр ответил сухо и довольно сурово: «Их составляла комиссия законов под руководством Сперанского. Мне теперь некогда читать…».

То есть император точно знает, что законы составляла комиссия Сперанского, что это не перевод. Ну он же Александр председательствовал лично на совещаниях государственного совета, ему ли не знать.

Да и посмели бы члены комиссии, которых позвали сочинять законы, обмануть государя, списав, как школьные двоечники, законы у французов?

Если Наполеон советует Сперанскому юристов Локре, Легра и Дюпона, то значит это хорошие юристы и Наполеон их знает и значит они наверняка должны были участвовать в написании кодекса Наполеона. И это значит, что одни и те же люди пишут сборник законов для Наполеона и Александра! Разве это не редчайшее совпадение?

Все эти странности и совпадения любой математик может перевести в цифры и легко докажет, что это не совпадения, а одно и то же…

В том же 1813 году Шишков читает священные книги. Пророков Исайю, Иезекииля, Иеремию и другие книги Ветхого Завета. И находит «в них разные описания и выражения весьма сходные с нынешнею нашею войною». Шишков выписывает отрывки, со слезами читает их государю и оба «довольно поплакали».

Нелегко эту картину представить, но в приводимых Шишковым отрывках действительно изображён схожий с 1812 годом сюжет. Нашествие народов на Иерусалим, пожар, изгнание неприятеля.

Почему Шишков читает священные книги, которые, кстати, не называет древними? Он секретарь у государя, война, дел полно, а он за религиозными текстами сидит, как монах. Он что? их раньше не читал? Получается, что нет. Зачем занятой человек будет дважды перечитывать какие-то старые, пыльные, неинтересные тексты?.. Значит, читает впервые. И, видимо, потому, что эти тексты не древние, а появились только что.

Да, нет абсолютно точных совпадений в священных текстах с нашими историческими, но священные тексты – это художественные тексты, аллегорические. Вот Шишков цитирует Иезекииля, главу 31, о падении кипариса (или кедра в другом переводе). Понятно же, что под кипарисом подразумевается не дерево. Иезекииль же не ботаник, пишет не трактат о хвойных деревьях. Это аллегория. А на какого правителя он намекал, он не сказал. Может быть, боялся, что побьют…