Читаем Сумасшедшая хронология полностью

Наверное, бесконечно можно находить сходства в новой и древней истории. По-моему, тех, что я нашёл, достаточно, чтобы считать, что Александр I – это и Александр Македонский, и Иисус Христос, и Пётр Великий, и многие другие исторические персонажи. Просто историки и хронологи по ошибке датировали их годы жизни более ранними годами. А возможно, что не только по ошибке, а сознательно, с умыслом, специально. Мотивы можно придумать разные. Писатели просто сочиняют романы, сюжет которых разыгрывается в прошлом. Можно предположить и обман с целью закрепить своё право на вновь открытые земли. Мол, мы раньше открыли, вот журнал, записки, земля наша по праву. Тысячу причин можно придумать. Почему, например, сторонники Александра I не хотели видеть в нём Наполеона? Понятно, что очень много людей было настроено против Александра и его реформ. А сторонники Александра желали изобразить всенародную любовь к нему. Начнёшь сравнивать Наполеона и Александра, получится не такая радужная картина. Пусть уж лучше все синяки и шишки достанутся Бонапарту, а нашего любимого государя все любили, и нищие, и богачи, и верующие, и неверующие, и все, все, все… А существование царствований Павла и Екатерины сторонникам Александра могло быть приятно, поскольку тогда Александр становился законным, наследственным правителем, а не самозванцем и не выскочкой неизвестно откуда. Может быть, я это слишком круто предположил. Однако. Великий князь Николай Михайлович Романов (1859–1919) писал: «Мы стремимся дать опыт исторического исследования характера и деятельности Александра Павловича, не только как Государя и повелителя земли русской, но и как человека. Задача наша не из легких – мы это сознаем: во-первых, потому, что многие источники отсутствуют, благодаря систематическому истреблению их Императором Николаем I; другие хотя и существуют, но с большими пробелами, как, например, вся переписка Императрицы Марии Феодоровны с сыном-первенцом; во-вторых, мы не могли воспользоваться полностью всеми иностранными архивами, несмотря на широкую любезность архивов иностранных дел: французского, австрийского и прусского; наконец, доступ к некоторым частным архивам, как русским, так и иностранным, еще не открыт.»250251. «Александр уничтожил воспоминания Палена и Зубова. Николай с трудом нашел и сжег записки Беннигсена». Видишь, уничтожались исторические источники. Значит, что-то скрывалось и утаивалось. Наверное, не пустяки какие-нибудь, а что-то важное. И, конечно, что хотели, то и уничтожили; помешать этому вряд ли что-то могло…

Достаточно какому-нибудь хитрецу или фантазёру опустить в прошлое некое событие и потом десятки историков совершенно искренно будут повторять его придумку. К одному событию прицепится другое, третье и эту лавину уже ничем не остановишь…

Вот Пушкин в 1821 году пишет Гаврилиаду, где насмехается над матерью Христа. Позже, на допросе, чтобы не быть наказанным за эту поэму, Пушкин вынужден был врать, что читал и переписал Гаврилиаду в 1815–1816 годах… Вот так с помощью неправильной хронологии можно уходить от цензуры и наказания.

Хочет философ выразить свои оригинальные взгляды на мир, а в тюрьме сидеть не хочет. Что ему делать? Написать от лица какого-нибудь древнего грека, пусть его из земли выкапывают, пусть ему уши отрывают.

Нельзя же верить всему, что написано…

Какой вывод можно сделать из того факта, что история началась в 19 веке? Любой. Много можно сделать выводов. Да этот факт и сам по себе хорош. Например, мы можем быть уверены, что русская цивилизация не отсталая какая-нибудь. Враги России боятся большой страны, потому что только большая страна может уничтожить их власть. Поэтому они убеждают нас в том, что русская цивилизация отсталая, ненужная. Убеждают для того, чтобы у предателей России было хоть какое-то оправдание своего предательства… Что ещё можно сказать? Неплохо было бы переписать историю. И конечно этим должны заниматься много историков; желательно, чтобы все. Сейчас у нас какая история? Слишком растянутая. Много-много годов, но в каждом году очень мало событий. А какая у нас должна получиться история? Очень мало годов и очень много событий в них, а точнее событий и вариантов этих событий.

Например, берём с полки книгу «Год 1812». А там много версий событий этого года, которые сейчас датированы, например, 1612 или 1709 годами. И ещё другие. И, как в Библии, на полях ссылки к параллельным местам. Да и в Библии самой есть история 1812 года, хотя это, скорее, не история, а литература…

– Твоя теория – это просто последствие твоего патриотического бреда. Тяжёлое хроническое осложнение… Ты понимаешь, какую массу информации тебе понадобится запихнуть в начало 19 века? – спросил Пётр.

– Какую массу? Ну вот что происходило в 1615 году? Или в 1616? Вряд ли ты вспомнишь хоть что-то.

– Я всё вспомню. Что не вспомню, то в книгах найду… Есть же книги с датами. Чёрным по белому напечатаны. Фонвизин, Державин, Ломоносов, незаслуженно забытый Фёдор Кузьмич Прутков (1720–1790). Вольтер, по-твоему, в 19-м веке что ли жил? Не смеши меня.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Адриан Моул: Годы прострации
Адриан Моул: Годы прострации

Адриан Моул возвращается! Годы идут, но время не властно над любимым героем Британии. Он все так же скрупулезно ведет дневник своей необыкновенно заурядной жизни, и все так же беды обступают его со всех сторон. Но Адриан Моул — твердый орешек, и судьбе не расколоть его ударами, сколько бы она ни старалась. Уже пятый год (после событий, описанных в предыдущем томе дневниковой саги — «Адриан Моул и оружие массового поражения») Адриан живет со своей женой Георгиной в Свинарне — экологически безупречном доме, возведенном из руин бывших свинарников. Он все так же работает в респектабельном книжном магазине и все так же осуждает своих сумасшедших родителей. А жизнь вокруг бьет ключом: борьба с глобализмом обостряется, гаджеты отвоевывают у людей жизненное пространство, вовсю бушует экономический кризис. И Адриан фиксирует течение времени в своих дневниках, которые уже стали литературной классикой. Адриан разбирается со своими женщинами и детьми, пишет великую пьесу, отважно сражается с медицинскими проблемами, заново влюбляется в любовь своего детства. Новый том «Дневников Адриана Моула» — чудесный подарок всем, кто давно полюбил этого обаятельного и нелепого героя.

Сью Таунсенд

Юмор / Юмористическая проза