Сумасшедшая обезьяна (подлинная эволюция человека)

Другим такого же плана исследователем, наделавшим много шума, является Десмонд Моррис. Его книга «Голая обезьяна» высказывала смелые гипотезы, прямым образом связанные с насущными проблемами человечества, в результате чего также стала бестселлером. Моррис не рассматривал повышенную агрессивность в качестве основы эволюции человека, а вывел преимущества, которые получил человек перед остальными, из его повышенной сексуальности. Развитие человеческих качеств Моррис во многом связал с той гипертрофированной ролью, которую она стала играть в жизни человека. Забавно в этом смысле его предположение о причинах возникновения прямохождения. По мнению Морриса, к столь невыгодному способу передвижения доисторических гоминид подтолкнула потребность демонстрировать противоположному полу собственные гениталии, дабы привлечь их к совершению полового акта. С этой же целью, предок человека, по мнению Морриса, сбросил волосяной покров, поскольку голая кожа «более возбуждающая». Наличие у самок предков человека большой, снабженной значительный жировой прослойкой груди интерпретировалось автором в том же ключе: якобы такая форма груди напоминает ягодицы. Пухлые губы, которых, как известно, у обезьян нет, нужны были для того же самого – они якобы напоминали женские гениталии. Объяснение эволюционных изменений непреодолимой тягой к стриптизу во многом, вероятно, объяснялось той зацикленностью общества на вопросах секса, которая была характерна для стран Европы и Америки в эпоху «сексуальной революции» (60–70 годы XX века), когда книга, собственно, и была написана. То гипертрофированное значение, которое современный человек придает вопросам секса, таким образом, распространялось на всех предков Homo sapiens и объявлялось едва ли не главной движущей силой эволюции.

Впрочем, такой подход очень часто встречается у исследователей. Еще Зигмунд Фрейд в своем «Тотеме и табу» попытался психологию современного невротика, отягощенную разного рода комплексами сексуального происхождения, «натянуть» на мотивацию первобытного человека и с ее помощью объяснить происхождение тотемизма. Получился, как наверняка все знают, «научный миф» об убийстве братьями деспотичного отца и прочая, прочая. Насколько эти «мифы» научны, остается только гадать.

Безусловно, агрессия и сексуальность играют большую роль в поведении человека и других животных. Однако не стоит в процессе поиска простых ответов на сложные вопросы придумывать некие «универсальные ключи», позволяющие открыть любые двери. Эволюция шла многие десятки, а то и сотни тысяч лет, и у нее в арсенале имеется несколько большее количество «приспособлений», чем пытаются представить некоторые «энтузиасты».

Это необходимо учитывать, когда мы говорим и о прямохождении. Очень часто исследователи пытаются найти одно универсальное условие, которое породило искомый адаптационный признак, совершенно упуская из вида, что это вполне могла быть цепь, состоящая из нескольких последовательных адаптаций, порожденных чередой разных внешних изменений. Но об этом несколько позднее.

А пока вернемся к проблеме возникновения прямохождения.

При довольно значительном количестве теорий происхождения прямохождения наиболее перспективной и правильной, на мой взгляд, является водная теория происхождения бипедии. Впервые предложенная гидробиологом Элистером Харди, она затем получила некоторое развитие, оставаясь, тем не менее, неким «курьезом» среди научных идей.

На мой взгляд, данная гипотеза наиболее здравая и сводит воедино многие факты, не нашедшие ранее своего объяснения. С некоторыми добавлениями (о них речь пойдет ниже) я готов принять эту гипотезу как рабочую.

Итак, в чем же состоит предположение Харди? Он считал, что наши предки, по-добно другим животным (рептилиям, птицам и млекопитающим) на какой-то стадии развития возвращались в свою прародину, море. Общеизвестно, что мир животных изобилует случаями такого возврата.

Уже некоторые рептилии эпохи расцвета динозавров прекрасно приспособились к морской среде. Ихтиозавры уподобились рыбам, их конечности преобразовались в плавники, образовался даже спинной плавник. До них в водную среду вернулся нотозавр (огромный длинношеий ящер), в триасе полуводный образ жизни вели плакодонты, разгрызая панцири ракообразных большими плоскими зубами. Многие современные рептилии (морские черепахи, крокодилы, морские змеи, галапагосские игуаны) тоже возвратились в богатую пищей водную среду. Птицы, первоначально приспособившиеся к воздушной среде, выделили много форм, частично проводящих жизнь на воде, а такой вид, как пингвины, и вовсе променял умение летать на водное существование.

Среди отряда млекопитающих также много таких «реэмигрантов». Это и утконос с перепончатыми лапами и мордой в форме расширенного «утиного клюва», и сумчатый водяной опоссум.

Среди плацентарных (к которым относится и человек) существует множество форм, приспособившихся к водному образу жизни.