Сумасшедшая шахта

- Не было там ничего! - закричала девушка, испуганно отодвигаясь в глубь кузова. - Ничего не было! Вот ваши доллары, возьмите!

И, вытащив из-под скамейки рюкзак, бросила мне. Я поймал его, пощупал внутри действительно были пачки денег. Борис вырвал рюкзак из моих рук и вышел из машины. Мы с Колей вышли вслед за ним и направились к зданию конторы.

- Давай, нажремся что ли? - предложил Коля, хмуро взглянув мне в глаза. - По-моему, самое время нажраться, да поблевать...

- Давай! - пробормотал я в ответ. - Мне эта стерва в душу написала! С ними всегда так - расшевелят бархатными попками и преданными глазками, влюбят до посинения, а потом писают в душу...

- Прости, папочка, прости! - услышал я сзади плачущий голос плетущейся за нами Ольги. - Я больше не буду! Прости...

- Слышишь? - ткнул меня Коля локтем в бок. - Похоже, она не дописала...

И, довольный своей шуткой, расхохотался.

- Ты должен, должен меня простить! - продолжала канючить Ольга. - А если не простишь я... я...

- Что - я!!? - почувствовав в словах девушки угрозу, обернулся я к ней.

- Не забывай - я знаю все о тебе, твоем сыне и... теще!!! - кинула мне в лицо Ольга.

- Может, замочим ее? - деловито предложил Коля, поняв, что речь идет о серьезном. - Сейчас я вполне способен...

- Да ну ее в задницу! - отмахнулся я. - Если ее мочить, то со всеми бабами вместе - они все такие. Я лучше разжалую ее из дочек в рядовые женщины...

- Давай, разжалуй! - мгновенно расцвела Ольга и, бросившись мне на грудь, начала целовать мои щетинистые щеки.

Сначала я отстранялся, но губы девушки были такими нежными и чувственными, что я не выдержал, обнял ее за талию и начал целовать все, что было не прикрыто ее летней кофточкой...

- Иди, приведи себя в порядок! - нацеловавшись вволю, приказал я и пошел за друзьями, не пожелавшими наблюдать любовную сцену, только что умело поставленную Ольгой.

В кают-компании мы сразу взяли быка за рога. Попросив Инессу выдать нам все наличное спиртное, мы уселись за стол. Как только Инесса явилась с подносом, уставленном пятью или шестью полупустыми бутылками, мы составили из их содержимого коктейль и, мгновенно проглотив его, уставились друг на друга...

- Мало! - коротко охарактеризовал Коля свое состояние.

- Да, мало! - согласился Борис, внимательно прислушиваясь к своему желудку.

- Поедем в Кавалерово? - предложил я. - Тем более тут нам больше делать нечего.

- Поедем! - согласился Коля. - Что-то мне расхотелось сидеть здесь до конца Шуриного спектакля. Как бы нас в его финале не вынесли ногами вперед!

- Оставайтесь! - услышали мы от двери участливо-просящий голос только что появившегося главного режиссера Шилинской шахты. - Самое интересное в конце будет... Не пожалеете!

- Ну, ну... - скептически покачал головой Борис. - Массовое захоронение публики под торжественный рев бульдозера?

- Всяко может быть... Все под богом ходим... - потупив взор, пробормотал в ответ Шура. Но тут же вскинул глаза и, смущенно улыбаясь сказал:

- А у меня выпивка есть! На всякий непредвиденный случай заначенная...

- Сразу бы с этого начинал! - бросил Коля, стараясь выглядеть недовольным. - Тащи ее сюда!

Шура попросил меня помочь и мы вместе с ним ушли в кладовую.

- А правда, что Черный тещу зарезал и потому сюда в тайгу закатился? спросил Николай Бориса, как только Чернов с Шурой вышли из кают-компании. Я не верил, пока Ольгиных угроз не услышал.

- Чепуха! - ухмыльнулся Борис. - Это он ей, да, видимо, и тебе, лапшу на уши навешал. Как говорится, желаемое за действительное выдавал. Жива-здорова его теща... Черный - это вообще что-то... Дури в нем навалом... Представляешь, когда он из своего института в базарные сторожа ушел, то, самоутверждения ради, роман накатал о своих невероятных приключениях в Иране и Таджикистане. Уписаться можно - "Смерть за Гиссарским хребтом" назвал. И в этой писанине своей описал, как жена его вытурила. И самое смешное, что через полтора года все так и случилось. Дословно, как говорится. Предугадал он это или запрограммировал свою женушку - не знаю... А она, Веруня... Я как ее на свадьбе увидел, сразу раскусил... Кошачье сердце, Львица, рожденная в год Собаки... Кстати, Черный не знает, что она еще до развода в одного своего студента влюбилась, художника-любителя, а он оказался пассивным гомиком. Юрка Плотников, хихикая, мне об этом по секрету рассказал. Года два она его перевоспитать пыталась, но напрасно: сколько пидара не корми, он на жопу смотрит...

- Да... Бог не фраер, он все видит, - усмехнулся Баламут, почему-то вспомнив религиозного проповедника, ошивавшегося вокруг его жены. - А как Черный в Приморье очутился?

- В тайгу он уехал, потому как дочка его болела долго и в психушку чуть не угодила...

- Как так?